Я не только сделала свой выбор, мое решение также продиктовало и его решение: он посчитал, что у него нет выбора, кроме как отправиться вместе со мной. Я не могла больше спорить и утверждать, что это шовинизм.
* * *
На следующий день перед нами встала еще одна проблема, требующая решения: как получить разрешение на вход в трапезную при мавзолее имама Резы, самом священном месте в Иране. Мы узнали об этом случайно во время экскурсии к мавзолею. Создавалось впечатление, что по размерам комплекс соответствует Ватикану; в дополнение к бесконечным дворам и зданиям имелись еще библиотека и музей. Имам Реза жил в VIII веке и был духовным лидером мусульман-шиитов, которые среди исповедующих ислам составляют меньшинство и к которым относится большинство иранцев. После насильственной смерти он был возведен в ранг мученика. Это святилище привлекает гораздо больше паломников, чем любое другое священное место мусульман, за исключением Мекки. В комплексе было полно представителей Среднего Востока и азиатов, начиная от саудитов в клетчатых куфиях и свободных, развевающихся тобах до афганских женщин, черные хиджабы которых открывали только обветренные лица.
Власти ограничивали посещение некоторых частей святилища – туда пускали только мусульман. Не мусульмане могли осмотреть части с неограниченным доступом только с сотрудником комплекса. Поэтому господин Санджар радостно передал нас с рук на руки, с облегчением освобождаясь от обязанностей няньки. Нашим гидом оказалась приветливая молодая женщина по имени Ширин, пухлые щечки которой подчеркивала чадра, плотно натянутая на лицо. Поскольку для того, чтобы войти, требовалось прикрыться так же, как она, Ширин набросила на меня чадру и поправила ее. У меня было такое ощущение, будто я надела грубо сделанный костюм на Хэллоуин. У ворот стояла женщина из охраны, одетая во все черное.
Она обыскала меня более тщательно, чем самый ревностно выполняющий свои обязанности персонал в аэропорту.
– Мусульманка? – рявкнула она.
Я покачала головой.
Она затрясла головой, глядя на меня, и скрестила руки. Не мусульманка – входа нет.
Ширин, которая уже прошла пост охраны, просунула голову назад за толстую занавеску, стала спорить с охраной, а потом вытащила меня за занавеску.
– Не обращайте на них внимания, – сказала Ширин. – Они не понимают правила.
Преодолев пост охраны, мы вошли в комплекс, в котором все дышало духовностью. Паломники целовали стены, закрывали глаза и шептали молитвы на ходу. В некоторых залах они опускались на колени и рыдали из-за смерти мученика так, будто это произошло только вчера. Из громкоговорителей неслись проповеди. Ширин оказалась великолепным гидом и провела для нас полную экскурсию по комплексу. Время от времени нас останавливал кто-то из охраны, не желая пускать в определенные части. Когда это случалось, Ширин ругала охрану, быстро проходила туда, куда собиралась, и тянула нас за собой. Она подвела нас максимально близко к запрещенной для посещений части, где похоронен имам Реза, – настолько близко, насколько могла.
Пока мы гуляли, она рассказала о себе: она училась в расположенном поблизости университете, собираясь получить степень магистра по английской литературе, ее последняя курсовая работа была посвящена Шекспиру и феминизму. Как и многие молодые иранки, она была больше сосредоточена на своей карьере, чем на том, чтобы выйти замуж и иметь детей, – если смотреть с этой точки зрения, то Иран казался больше похожим на Запад, чем на Центральную Азию.
Она привела нас в главный двор святилища, как раз когда солнце зашло за золотые минареты и вот-вот должна была начаться молитва. Она начинается на закате. Более тысячи верующих расположились рядами на земле, мужчины справа, женщины слева. Представители обоих полов пали ниц, лицом по направлению к Мекке, когда муэдзин призвал к молитве гипнотизирующим голосом. Несмотря на все различия, мы чувствовали себя в мечети так же комфортно, как чувствовали бы себя в церкви на «Библейском поясе» в США.
Во время молитвы Ширин спросила, почему мы приехали в Иран, учитывая то, как мало приезжает американцев. Когда я сказала ей, что приехала изучать персидскую кухню, она с готовностью рассказала мне о тонкостях приготовления ее любимого блюда гормех сабзи – жаркого из молодой баранины с мелко порубленными зелеными травами, которое я впервые попробовала в ресторане Фариборза в Пекине.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу