Джен Лин-Лью - Путь лапши. От Китая до Италии

– Женщины даже не должны ездить на велосипедах, – сказала Ясмин.

– На велосипедах? А что не так с велосипедами? – не поняла я.

– Не знаю, – устало ответила Ясмин. Но полиция недавно остановила дочь одной из помощниц, работающих в кулинарной школе, именно из-за этого и предупредила, что больше она не должна этого делать.

Ясмин добавила, что Шахина несколько раз арестовывали. У нее тоже были проблемы. Как раз перед окончанием колледжа они с ее парнем и несколькими друзьями отправились в пустыню и разбили там лагерь. Власти их нашли и отправили в исправительное учреждение для молодых преступников. Когда полиция позвонила ее родителям, они сказали, что Ясмин с ее парнем помолвлены, таким образом они надеялись, что она будет амнистирована. После слушания дела в суде и внесения соответствующих записей в их досье их отпустили. Но если бы у нее снова возникли проблемы, ее бы исключили из колледжа.

Представителей власти, которые проводят мониторинг социальных стандартов, называют полицией нравов. Но это не та полиция, с которой мы сталкивались, когда решали вопрос с нашими визами. Эти – часть басиджа , или революционных гвардейцев, которые работают под руководством религиозного ордена. Пока мы с Крэйгом их не видели. Я спросила у Ясмин, как выглядят представители полиции нравов. Она ответила, что это может быть любой человек на улице. Именно поэтому они действуют настолько эффективно. Некоторые носят черную чадру, которая туго затянута вокруг их лиц, – но это описание подходило примерно половине женщин на улице; мужчины часто одеты в гражданскую одежду. Другие работают непосредственно на армию. Они дежурят в определенных общественных местах и наблюдают за молодыми людьми. Это игра в кошки-мышки, потому что многое зависит от удачи и навыков или того, насколько люди осторожны. Я поежилась. Прошлым вечером мы сильно рисковали.

Ясмин сказала, что при предыдущем президенте произошли некоторые послабления и полицию нравов в основном интересовало, чтобы женщины ходили должным образом прикрытыми. Но социальные ограничения усилились после того, как президентом стал Ахмадинежад, и теперь правительство сделало жизнь настолько невыносимой, что она, как и многие другие молодые, хорошо образованные иранцы, считает, что надо уезжать. Она добавила, что планирует забрать с собой родителей.

– А что будет с кулинарной школой? – спросила я.

– Моя мама готовит уже очень давно. Она устала. А вскоре и отец захочет выйти на пенсию, – ответила она.

Было грустно думать, что единственное место для энергичных женщин, где они могут быть самими собой, может исчезнуть. Но еще хуже было думать о том, что семья живет под жестким контролем правительства, которое управляет каждым аспектом их жизни. Правительство даже накладывало ограничение на работу школы Солтани – уроки должны были проходить в соответствии с установленным расписанием, и семья не могла без разрешения изменить меню.

Госпожа Солтани вернулась в кухню, жалуясь на руку, которая так сильно беспокоила ее в последнее время, что она даже записалась на физиотерапию. Она сунула голову в холодильник и, опустив плечи, отобрала пальцами часть оставшегося ростбифа. Она бросила говядину в холодный суп. «Неплохо», – казалось, говорило выражение ее лица. В конце тяжелого дня в Иране вас всегда ждет еда, чтобы принести вам утешение.

Крэйгу Иран понравился больше, чем он ожидал, а я получала удовольствие от того, что он рядом со мной, мы вместе пробуем восхитительные персидские блюда и наслаждаемся гостеприимством Солтани. Крэйгу пришлось привыкнуть к чаю (мой муж – приверженец кофе), но он всегда мог найти пакетики «Нескафе», а пока я брала кулинарные уроки, он мог куда-то пойти и спокойно съесть гамбургер. С особым восхищением он относился к истории поэзии этой древней страны, и ему понравилось, как местные жители спонтанно читают стихи. Если бы Крэйг не поехал со мной, сомневаюсь, что я приобрела бы такой богатый опыт. Я бы не услышала возмущение Шахина политикой, а этот вечер, несмотря на всю его странность, оказался самым памятным в этой поездке.

Помимо всего прочего, если бы я поехала без Крэйга, то, учитывая местные социальные нормы, у меня возникли бы сложности при путешествии с господином Санджаром. К счастью, напряженность в наших отношениях с гидом ослабла, и однажды утром я с ним полностью примирилась, когда мы вместе ели каллех пачех – жаркое из головы и ног молодого барана. Я слышала об этом блюде в Туркменистане, когда мы ездили в деревню Михаила смотреть, как режут барана. На протяжении всей поездки по Ирану наш гид говорил про это блюдо и называл его своим любимым. К концу путешествия он спросил, готовы ли мы его попробовать. Один ресторан в Тегеране известен тем, что делает самый лучший каллех пачех .