Всеволод Керов: Французская колонизация островов Индийского океана, XVII–XVIII вв.

Частью господствующего класса феодалов являлось духовное сословие. Иерархия французской (так называемой галликанской) католической церкви была весьма сложной и отражала социальную структуру всего французского общества. Существовала огромная разница между высшим клиром, князьями церкви, крупнейшими феодальными, прежде всего земельными, владельцами и близкими к народным массам мелким сельскими и городскими священниками (кюре).

Высшее духовенство стремилось при сохранении крепкой центральной власти получить больше веса и влияния. Галликанская церковь, не порывая с римской курией, сумела оградить себя от ее чрезмерных притязаний и поборов. В соответствии с Болонским конкордатом, заключенным Франциском I с папой в 1516 г., король назначал кандидатов на высшие церковные должности во Франции с последующим утверждением их папой.

Разложение феодальных и развитие капиталистических отношений наложило отпечаток на политические институты французского общества XVI—XVIII вв. С.Д. Сказкин отмечает, что история Франции первой половины XVI в. была историей формирования в этой стране абсолютной монархии, фундамент которой был заложен еще при Людовике XI в конце XV в. Маркс указывал, что абсолютная монархия возникает в период, когда появляется класс (сословие) буржуазии, которая становится противовесом [11] дворянству: «Абсолютная монархия возникает в переходные периоды, когда старые феодальные сословия приходят в упадок, а из средневекового сословия горожан формируется современный класс буржуазии, и когда ни одна из борющихся сторон не взяла еще верх над другой. Таким образом, элементы, на которых покоится абсолютная монархия, ни в коем случав не являются ее продуктом; наоборот, они образуют, скорее, ее социальную предпосылку...» /1, с.306/.

Французская абсолютная монархия, оставаясь феодальным государством и используя соперничество дворянства и буржуазии, в то же время поддерживала на раннем этапе своего развития буржуазию. Дело в том, что дворянство ни в XVI, ни в XVII в. не только еще не видело в буржуазии своего врага, но прямо выигрывало от ее развития. Отношение абсолютизма к нарождающейся буржуазии коренным образом меняется лишь в XVIII в., когда дворянство начинает осознавать угрозу своему политическому господству. В итоге против феодально-абсолютистского строя выступила не только буржуазия, но и крестьянство и плебейство — все социальные группы и слои, входившие в третье сословие, несмотря на существовавшие между ними противоречия (см. /50, с.348-353/).

По мнению А.Д. Люблинской, определяющую роль в развитии французского абсолютизма сыграли 20-е годы XVII в. Фактический правитель страны — кардинал Ришелье, идя по пути, намеченному до него, добился такого успеха, которого ранее не добивался никто. Успех был определен глубокими сдвигами во французском обществе, которые произошли в начале XVII в. (/37, с.341-342/, см. также /49, с. 169-373/). По мере укрепления и развития абсолютной монархии усиливался интерес дворянских и торгово-промышленных кругов Франции к колониальном захватам.

Что касается второго круга проблем, решение которых определяет выполнение основной задачи настоящей книги, а именно характеристики положения, сложившегося на Мадагаскаре и на близлежащих крупных островах в XVII—XVIII вв., то о них речь впереди. Отметим лишь, что проникновение на Мадагаскар представляло собой качественно новый этап в развитии французской политики и значительно отличалось от французской колонизации в других регионах. Попытки закрепления захваченных территорий в XVI в., прежде всего Канады, а также Флориды и Бразилии, [12] предпринимались, как правило, без прямой поддержки феодально-абсолютистского государства, а главное, они — как и позднейшее проникновение в Вест-Индию — имели целью создание так называемых переселенческих коланий. Колонизация же Мадагаскара была связана с эксплуатацией, зачастую весьма жестокой, местного населения, а не просто его уничтожением, как это было в Канаде и на островах Карибского моря.

Естественно, что для решения тех задач, которые стоят перед настоящим исследованием, нужна обширная и разноплановая источниковедческая база. Ее составляют такие документы описываемой эпохи, как письма, трактаты, так называемые «мемуары» (записки) и т.д. Важные сведения содержатся в записках упоминавшегося адвоката парижского парламента Лeкарбо, находившегося в Канаде в течение двух лет (1606—1607). Вернувшись в Париж, он написал апологетическую «Историю Новой Франции», а также специальное письмо, содержавшее призыв к расширению колониальных захватов /14, с.65-69; 108, с.76-80/.