Жак-Ив Кусто - Лососи, бобры, каланы

Мать с медвежатами исчезла. Мы ждем добрый час, когда же они вернутся. Затем спускаемся к реке, где еще часа два наблюдаем за медведями. Мы замечаем четырех, занятых рыбной ловлей, но очень далеко, примерно в километре от нас. Затем еще троих. В лагерь возвращаемся в 18 часов».

17 июля (версия Ива Омера)

«Лососевая группа в устье Лососевого ручья. Бебер строит плот, на котором перевозит нас, баллоны, камеры и т. д. Множество рыб, но снимать трудно — очень слабый свет. Стаи камбал под брюхом у лососей.

Холодно. Все устали. Но мы увидели то, что сразу же нас воодушевило: настоящую стену из лососей».

18 июля (Бернар Делемотт)

«Смотрите-ка! Сегодня дождит, и это кое-что меняет. Нагрузившись на рассвете как ишаки, мы только к 9 утра высаживаемся на пляже у впадения речки Коттон-Вуд. Речка красна от лососей. Ширина ее метра два, а глубина (максимальная) 30, а чаще всего 4–5 сантиметров. При продвижении вперед рыбам достается больше всего на таких почти сухих местах. Маленькими группами собираются они в углублениях с водой, чтобы поднабраться сил и перевести дух. Затем, одна за одной, они бросаются вперед. Рыбы буквально ползут по гравию, конвульсивно изгибаясь, с открытой пастью. Иногда они заваливаются на бок, и тогда кажется, что дальше им уже не двинуться. А иногда, наоборот, они продвигаются вперед с ожесточением, оставляя позади себя вспененные струи.

Посвятив не один час лососям, мы хотим закончить день дружественным визитом к белоголовым орланам. Быстро доходим до подножья дерева, на котором хищники построили свое гнездо. Оно расположено в развилке трех могучих ветвей на высоте 10–12 метров над землей. Гнездо высотой в метр, диаметр его достигает 1,2 метра. Сами птицы здесь, они кружатся над нашими головами. Дерево, на котором расположено гнездо, тесно связано с соседним: мы решаем воспользоваться этим. Сначала забивая гвозди, а затем карабкаясь по ветвям, я поднимаюсь к гнезду: в нем двое птенцов, а может быть уже и молодых орланов, так как, несмотря на то что они все еще покрыты пухом, размером они с курицу. Дно гнезда плоское и на взгляд уютное, выстлано тонкой сухой травой с небольшой добавкой медвежьей шерсти. Лично мне жилище показалось чистым, если не принимать во внимание хвост и кости от съеденного лосося. Вначале при моем появлении птенцы оцепенели, от страха без сомнения, а затем защелкали клювами, как они делают это, когда требуют пищу у родителей. Я восхищен их легким пухом, не то рыжим, не то цвета кофе с молоком, круглыми глазами, большими и черными, и темными клювами, желтоватыми у основания. Когда они пытаются взмахнуть своими недоразвитыми крыльями, можно увидеть восхитительные золотисто-желтые лапы, уже вооруженные длинными черными когтями. Я предлагаю им лосося, но они не притрагиваются к нему: в их возрасте они едят только ту пищу, которую в виде отрыгнутой жвачки дают им родители».

19 июля (Жак Ренуар)

«Бринс будит меня в 6 часов утра, чтобы я сделал несколько снимков медведей с воздуха. Небо очень облачное: я работаю с диафрагмой между 2,8 и 4. Однако я все же снимаю несколько коротких сюжетов: одиночные самцы-медведи и самки с медвежатами. Приземляемся мы в 8 часов, и я бужу своего друга Бернара с садистским наслаждением: мщение зрело долго — всегда бывало наоборот.

Рич, Бернар и я выходим чуть попозже, чтобы встретить Дика Хенсела, который осматривает ловушки на медведей, расставленные накануне. В первую же западню, которую мы проверяем, попался медвежонок, примерно шести месяцев от роду. Животное получает бирку на ухо и татуировку на верхней губе и в паху (лишь после того, как его усыпили уколом: с шестимесячными медвежатами ничего подобного не делают, не дав им предварительно хорошей дозы успокаивающего). В других ловушках никого нет. В то время как я снимаю на самом деле, Бернар только прикидывается, что работает вовсю: пленка-то у него давно кончилась.