Джеральд Даррелл: Моя семья и другие звери

Проход очередной процессии под рыдания плакальщиц и постепенно затихающий цокот копыт лишь усиливали волнение нашей матери.

– Это эпидемия! – наконец воскликнула она, нервно поглядывая на улицу.

– Ерунда. Мать, не нагнетай, – беззаботно отмахнулся Ларри.

– Но, дорогой, их так много … это противоестественно.

– В смерти нет ничего противоестественного. Все люди умирают.

– Да, но если они мрут как мухи, значит что-то не так.

– Может, их собирают в одном месте, чтобы всех заодно похоронить, – предположил Лесли довольно бесчувственно.

– Не говори глупости, – сказала мать. – Наверняка это как-то связано с канализацией. В подобных решениях есть что-то нездоровое.

– О боже! – похоронным голосом воскликнула Марго. – Значит, я это точно подхватила.

– Ну что ты, дорогая, совсем даже не обязательно, – несколько туманно изрекла мать. – Может, это не заразно.

– Какая же это эпидемия, если не заразно, – логично заметил Ларри.

– Короче, – мать отказывалась втягиваться в медицинскую дискуссию, – мы должны все выяснить. Ларри, ты можешь позвонить в службу здравоохранения?

– Вряд ли здесь есть такая служба, – заметил Ларри. – А если даже есть, я сомневаюсь, что они мне скажут правду.

– Не важно, – решительно заявила мать. – Тогда мы отсюда съезжаем. Мы должны найти дом в пригороде, и безотлагательно.

Прямо с утра мы начали поиски жилья в сопровождении отельного гида мистера Билера, толстенького человечка с подобострастными глазами и гладкими от пота скулами. Он вышел из гостиницы в довольно веселом расположении духа, явно не догадываясь о том, что его ждет. Тот, кто не занимался вместе с моей матерью поисками жилья, не может себе представить всей картины. Мы мотались по острову в облаке пыли, и мистер Билер показывал нам одну виллу за другой, во всем разнообразии размеров, расцветок и условий, а мать в ответ решительно мотала головой. Когда ей была показана десятая и последняя вилла в его списке и в очередной раз последовало «нет», несчастный мистер Билер сел на ступеньки и вытер лицо носовым платком.

– Мадам Даррелл, – заговорил он после некоторого молчания, – я вам показал все, что знал, и вам ничего не подошло. Мадам, какие ваши требования? Чем вас не устроили эти виллы?

Мать с удивлением на него посмотрела.

– Вы что, не обратили внимания? – спросила она. – Ни в одной из них не было ванной комнаты.

Мистер Билер так и выпучил глаза.

– Мадам, – он чуть не взвыл от расстройства, – зачем вам ванная комната? У вас же есть море!

В гостиницу мы возвращались в гробовом молчании.

На следующее утро мать решила, что мы возьмем такси и сами отправимся на поиски. Она не сомневалась, что где-то скрывается вилла с ванной. Мы ее уверенности не разделяли, поэтому к стоянке такси на главной площади она вела несколько разгоряченную группу, занятую выяснением отношений. При виде невинных пассажиров таксисты повысыпали из своих машин и налетели на нас, как стервятники, пытаясь друг друга перекричать. Голоса становились все громче и громче, в глазах горел огонь, кто-то вцеплялся в оппонента, и все скалили зубы. А потом они взялись за нас и, кажется, готовы были растерзать. Вообще-то, это была невиннейшая из возможных свар, но мы еще не успели привыкнуть к греческому темпераменту, и складывалось впечатление, что наша жизнь в опасности.

– Ларри, сделай уже что-нибудь! – пропищала мать, не без труда вырываясь из объятий здоровенного таксиста.

– Скажи им, что ты пожалуешься британскому консулу. – Ларри пришлось перекрикивать этот шум.

– Дорогой, не говори глупости. – У матери сбилось дыхание. – Просто скажи им, что мы ничего не понимаем.

Марго, тихо закипая, вклинилась в общую массу.

– Мы Англия, – выдала она бурно жестикулирующим таксистам. – Мы не понимать греческий.

– Если этот тип еще раз меня пихнет, он получит от меня в глаз, – буркнул Лесли, наливаясь кровью.

– Ну, ну, дорогой. – Мать тяжело дышала, все еще отбиваясь от водителя, который настойчиво подталкивал ее к своей машине. – Они ведь не желают нам плохого.

И тут всех заставил разом смолкнуть голос, перекрывший этот гвалт, басовитый, громоподобный глас, каким мог бы разговаривать действующий вулкан.

– Эгей! Вам не нужно такой, кто говорит на ваш язык?

Повернув головы, мы увидели старенький «додж», припарковавшийся у обочины, а за рулем – плотно сбитого коротышку с мясистыми ручищами и дубленой скалящейся физиономией, в лихо заломленной набекрень кепке. Он открыл дверцу, выпростался наружу и вразвалочку направился к нам. Потом остановился и с еще более свирепым оскалом обвел взглядом притихших таксистов.