Джеральд Даррелл: Моя семья и другие звери

– В этом не было ничего ужасного.

– Ну, тебе, может быть, доставляет удовольствие, когда тебя будит среди ночи голубь, вознамерившийся выдавить тебе глаз своим анусом…

– Всё, хватит уже о животных и птицах, – поспешила она его перебить. – Ланч готов, почему бы нам всем не перейти к столу?

– В общем, – сказал Ларри, когда все спускались с веранды, – этот пострел нам еще устроит… у него не голова, а настоящий зверинец.

Гостям показали их места, заелозили по плитке выдвигаемые стулья, все расселись, заулыбались. Но уже в следующую секунду двое подскочили с дикими воплями.

– О боже, что такое? – заволновалась мать.

– Опять, наверное, скорпионы, – всполошился Ларри и поспешно встал со стула.

– Меня кто-то укусил! В ногу!

– Ну? – Ларри с торжествующим видом обвел взглядом присутствующих. – Что я вам говорил! Если под столом завелись медведи, я не удивлюсь.

Единственным, кто не замер от ужаса при мысли о затаенной опасности, был Теодор. Он приподнял край скатерти и с серьезным видом заглянул под стол.

– Ага! – В его тихом голосе сквозил научный интерес.

– Ну, что там? – спросила мать.

Голова Теодора вынырнула из-под скатерти.

– Судя по всему… э-э… птица. Большая, черно-белая.

– Альбатрос! – возбудился Ларри.

– Нет, нет. Я бы сказал, что это разновидность чайки .

– Не шевелитесь… если вы не хотите остаться без ног! – предостерег гостей Ларри.

Если он рассчитывал людей успокоить, то добился обратного результата. Все повскакали со своих мест и попятились.

Из-под стола раздался протяженный грозный крик. То ли это было разочарование Алеко в связи с потерей добычи, то ли протест по случаю поднятой шумихи, я так и не понял.

– Джерри, излови его немедленно! – потребовал Ларри, держась на безопасном расстоянии.

– Да, дорогой, – согласилась с ним мать. – Лучше отнеси его обратно в клетку. Здесь ему нельзя оставаться.

Я осторожно отогнул скатерть. Алеко, восседавший под столом как король, сердито поглядел на меня своими желтыми глазками. Я протянул ему руку, на что он раскинул крылья и свирепо защелкал клювом, ясно давая мне понять, что с ним шутки плохи. Тогда я взял со стола салфетку и начал постепенно подбираться к клюву.

– Дружище, вам не нужна моя помощь? – спросил меня Кралефский, видимо полагая, что он как орнитолог не вправе молчать.

Я от помощи отказался, чему он был только рад. Гостям пришлось объяснить, что Алеко не в настроении, поэтому его поимка может занять некоторое время.

– Поторопись, черт возьми! Суп остывает, – напустился на меня Ларри. – Вымани чем-нибудь этого зверя. Что они едят?

– Все чайки обожают моряков [16] Парафраз песни «Девчонки обожают моряков» («All the Nice Girls Love a Sailor»), также известной как «Ship Ahoy!»; музыка Беннетта Скотта, слова Э. Дж. Миллса, 1909. , – не без удовольствия заметил Теодор.

– Прекрати! – возмутился Ларри, скривившись, словно от боли. – Нашел время для своих шуточек!

– Боже правый, какой у него свирепый вид! – воскликнул Кралефский, наблюдая за моими маневрами.

– Наверное, он голодный, а тут и мы подоспели, – продолжил Теодор в своем репертуаре.

– Теодор!

Наконец мне удалось ухватить Алеко за клюв, и я выволок его, орущего и хлопающего крыльями, из-под стола. Я взмок и разлохматился, пока его усмирил, а затем понес в клетку, где запер под аккомпанемент оскорблений и угроз, и вернулся, чтобы доесть свой ланч.

– Однажды моему хорошему приятелю сильно досаждала большая чайка, – вспомнил Кралефский, прихлебывая суп.

– Правда? – перебил его Ларри. – Какие все-таки испорченные птицы.

– Он прогуливался среди скал вместе с дамой, – продолжил Кралефский, пропустив замечание мимо ушей, – когда на них спикировала чайка. Он с трудом от нее отбился при помощи зонта. Да уж, не хотел бы я оказаться на его месте.

– Невероятно! – воскликнул Ларри.

– Он должен был поступить иначе, – с серьезным видом заговорил Теодор. – Наставить на нее зонтик и закричать: «Назад – или я стреляю!»

– Зачем? – удивился Кралефский.

– Она бы поверила и в панике улетела.

– Чего-то я не понимаю… – Лицо у моего репетитора сделалось озабоченным.

– Видите ли, чайки все немного чайкнутые. – Теодор торжествовал победу.

– Тебя слушать – все равно что перечитывать старый номер «Панча», – простонал Ларри.

Звенели бокалы, звякали приборы, булькало вино в бутылках. Ланч набирал обороты. На столе появлялся один деликатес за другим, гости дружно нахваливали хозяйку, мать, улыбаясь, отмахивалась от их похвал. Разговор, естественно, закрутился вокруг животных.