Эмилий Миндлин - «Красин» во льдах

Это была первая весть, принятая от затерянных во льдах итальянцев.

На следующий день в Архангельске я стал одним из многочисленных членов семьи журналистов «Малыгина».

В светлые молочные ночи Архангельска мы ходили по бревенчатым тротуарам на телеграф. Да нет, не ходили — бегали! В те дни телеграфный обмен Москвы и Архангельска достигал двадцати тысяч слов каждые двадцать четыре часа. Это было по крайней мере в десять раз больше обычного.

Гостиница «Троицкая», в которой мы жили, стала штабом экспедиции на «Малыгине». Телеграммы из Москвы тотчас же передавались с телеграфа в гостиницу по телефону. На вантах «Малыгина» уже висели брезентовые мешки с мясом; антенны радиоустановки уже были натянуты на мачты; серебряный самолет поблескивал на корме.

Прошло трое суток. В ночь накануне выхода в море пришла телеграмма. Комитет помощи Нобиле отправлял на розыски еще один ледокол — «Красин», в то время самый мощный на свете. «Малыгин» шел восточным рейсом: через Белое море, к острову Надежды. «Красина» предполагали пустить западным рейсом: через Балтийское море, через Северное, или Немецкое, морем Баренца, мимо Медвежьего острова, в обход архипелага Шпицберген.

Троим из нас Комитет помощи Нобиле предлагал немедленно выехать из Архангельска в Ленинград и принять участие в экспедиции на ледоколе «Красин».

Поздно ночью в мой номер гостиницы вошел начальник малыгинской экспедиции профессор Визе с ворохом поручений.

— До встречи… может быть, на Шпицбергене.

— Вы, Владимир Юльевич, считаете такую встречу возможной? «Малыгин» может встретиться с «Красиным»?

— Все возможно. «Малыгин» идет с востока на запад, «Красин» — с запада на восток. Как знать, не произойдет ли встреча где-нибудь в районе Шпицбергена!

— Есть новые сведения с «Персея»?

— Новых нет. «Персей» находится сейчас в очень тяжелых условиях, борется с непроходимыми льдами… Но, видимо, не «Персею» суждено разыскать итальянцев.

Мы попрощались. Профессор Визе вышел, и через несколько минут секретарь экспедиции отдавал в телефон приказ:

— Не звонить от двух до пяти утра!

Итак, я более не «малыгинец». Я перестал быть им еще до того, как «Малыгин» отошел от причала в Архангельске.

С двумя спутниками я спешу из Архангельска в Ленинград, чтобы успеть поскорее ступить на борт корабля, на котором предстоит плавание в Арктику. Какому из трех кораблей суждено найти во льдах Арктики исчезнувший экипаж дирижабля «Италия»? «Персею»? «Малыгину»? Или «Красину», которого отныне я уже называю «наш «Красин»? А может быть, ни один из них никого не найдет и поиски наши будут тщетны?

У кораблей, как у людей и у книг, своя судьба.

Судьбы «Красина» и «Малыгина» сплетены в истории.

У входа в кают-компанию «Красина» под стеклом висел чертеж корабля в разрезе. Корабль на этом чертеже назывался «Святогор».

Он был выстроен в Англии, в самый канун революции, в 1917 году, по заказу правительства царской России. Водоизмещение его — десять с половиной тысяч тонн. Мощность каждой машины — три с половиной тысячи лошадиных сил.

Короткие записи в вахтенных журналах, отмечавшие все события жизни этого корабля, начинались с момента, когда судно отправилось в Россию из Англии. «Святогора» приписали к Архангельскому порту — его оставили в Белом море для проводки сквозь льды английских судов с военными грузами. В то время Англия и Россия были союзниками в войне против Германии.

В Белом море его и застала Октябрьская революция. Вскоре началась англо-французская интервенция.

«Святогору» исполнился только год от рождения, когда его затопили в фарватере Северной Двины, близ устья реки Чижовки в Архангельске. Это было начало его службы народу: затонув поперек реки, он должен был преградить путь интервентам. Корабль опустился на дно. Фарватер реки не был глубок. Внутри «Святогора» вода покрыла только настил кают. Большая часть его возвышалась над поверхностью широкой реки. Через десять дней захватившие Архангельск французы и англичане принялись поднимать корабль. Для этого потребовалось лишь закрыть кингстоны{1}, выкачать воду помпами с подошедших буксирных судов — и «Святогор» сам всплыл на поверхность Двины, чуть вздрагивая и покачиваясь, словно разучился за две недели стоять на воде. В конце февраля 1920 года Красная Армия освободила Архангельск. Белогвардейцы и интервенты бежали. Убегая, они увели в Англию русский корабль.