неизвестен Автор - Эверест-82; Восхождение советских альпинистов на высочайшую вершину мира

Володя Шопин рассказывал, какие муки испытывали наши ребята, груженные не меньше носильщиков, от. картин, не привычных нашему глазу, когда девочки лет пятнадцати-шестнадцати (а может, и меньше--у них никто паспортов не спрашивает) в резиновых купальных тапочках, унаследованных от какой-то прошлой экспедиции, тащили по мокрому снегу на себе тридцатикилограммовые бочки.

-- Хотелось отобрать у них и нести самому, но, когда кто-то, не выдержав, попытался отобрать мешок, чтобы помочь, носильщица испугалась, что ее лишают заработка, и так посмотрела, что пришлось вернуть ношу.

Обычная цена переноски одного места в течение одного дня двадцать четыре рупии--что-то около полутора долларов. Но нашей экспедиции на некоторых участках пути пришлось платить больше. Когда первые грузы доставили к концу автодороги--к Майни Покхари, оказалось, что неподалеку идет строительство шоссе, где непальцам платят по тридцать пять рупий в день. Пришлось и нам поднять цену.

Как правило же, цены стабильны, они определены правительством Непала. Носильщика подряжают до определенного места, устанавливают срок. Быстрее принес--получишь премиальные, но немного. Не надо быстро. Надо вовремя. Ночуют носильщики в деревнях, в лоджиях или чаще, чтоб не тратить деньги, просто на улице. Сбиваются в кучу за какой-нибудь ветрозащитной стеной и спят. Утром поедят своих лепешек из какой-то замазки,--и в путь.

Если ты, экипированный, одетый, обутый и напоенный утренним кофе из кофейника туристской фирмы, встретишься q босым носильщиком, то попроси непредвзятого человека, для которого одежда и экипировка не имеет значения, посмотреть на вас и определить, для кого жизнь--большая радость. Боюсь, что тебе не выиграть. Для непальца вообще, а для шерпы в частности, чувство зависти к материальному достатку, по-моему, чуждо. Разумеется, среди них есть побогаче люди и есть победнее, но и те и другие понимают, что только дух и вера определяют форму жизни. Все равны перед горами,

18

реками, небом, перед другими людьми. Просто одни одеты получше, едят посытнее и потеплее спят. Но это все ведь такая мелочь... И они идут по тропе, улыбаясь встречному: "Намастэ!" В хорошую погоду караваны носильщиков и яков далеко видны на тропе,^ правда, в тех местах, где тропа проложена по склону горы.

В Лукле и мы и альпинисты долго не задерживались--подозревали, что успеем насмотреться во время ожидания обратного рейса. Прилет и отлет самолета--захватывающее зрелище. Он появляется из ущелья необыкновенно яркий, бело-красный на фоне сине-белых гор и приближается к диковинной взлетной полосе. Наверху у стены собираются жители Луклы в ярких куртках прошлых экспедиций, женщины в цветастых кофтах и черных с передниками юбках, дети грязные и веселые, такие же собаки, беззлобно гуляющие среди людей, и иностранцы,. инопланетяне, которые войдут сейчас в чрево самолета и улетят в неведомый жителям Соло Кхумбу мир.

Вопрос, зачем нужны экспедиции и почему, рискуя своей и их жизнью, белые сагибы (а наших они называли "мембор"--участник) лезут на горы, которые были, есть и будут тронами богов, не возникает у шерпов. Они и сами великолепные альпинисты от природы. Страна горная. Даже простой пастух, случается, загоняет стадо яков на южные склоны, где и на пяти с половиной тысячах метров можно найти траву. Шерпы великолепно ходят. И ходят постоянно. Пройти сто-двести километров по горам с грузом не проблема. Проблема подобрать груз. Он бывает удобный, а бывает и не очень.

Сирдар--главнокомандующий со всеми полномочиями и правами--набирает носильщиков, а те подходят к горе поклажи и выбирают, что поудобней нести. Ремень на лоб, груз за спину--и пошел. Часть грузов нашей экспедиции было расфасовано в бочки. Кто опоздал, тому и досталась эта не очень ловкая упаковка.

Выходит, самолеты встречают не только ради любопытства. И после того, как он, словно лыжник с трамплина, срывается с наклонной взлетной полосы, еще долго не расходится народ.

И мне не хочется уходить с аэродрома, потому что у меня связан с ним замечательный вечер, когда мы с Евгением Игоревичем Таммом в кромешной тьме под мелким дождем, сопровождаемые глухим звоном колокольцев на шеях пасущихся где-то ря- -дом яков, гуляли вверх-вниз, раз, верно, двадцать пройдя от стены до обрыва по взлетному полю.

Евгений Тамм--серьезный ученый, хороший альпинист, сам по себе интересный человек, да еще на 'него, хочет он или нет, проецируется имя его отца, -нобелевского лауреата, академика Игоря Евгеньевича Тамма, привившего сыну любовь и к науке и к горам.