Вадим Бурлак - Хождение к морям студёным

И те, кто верил в существование чудовища, и те, кто посмеивался над рассказами стариков, ходить на зловещие болота не осмеливались.

Но исключения все же были. Как известно, в старину остяки поклонялись медведям. Косолапый даже считался покровителем некоторых остяцких родов. Охотиться на него могли только после совершения специального обряда, жертвоприношений тотему и получения разрешения от самого хозяина тайги.

Дурным знаком считалось, если в лесу обнаруживался мертвый медведь. Не важно, умер ли он от старости или по какой-то другой причине, все равно беды обрушивались на головы людей.

Однажды охотники издали увидели матерого медведя, лакомившегося ягодами. И вдруг из чащи раздался не человеческий, не звериный крик, от которого в страхе завизжали собаки. Потом взвыл испуганный медведь.

Глянули охотники снова — туда, где лакомился хозяин тайги, а его и след простыл. Поняли они: дело нечисто. Кинулись разбираться, что же произошло.

И увидели охотники лишь клочки медвежьей шерсти на кустах да пятна кровавые на земле. Поняли они, кто погубил косолапого.

О случившемся узнали старейшины рода и сразу объявили охотникам: размороженный мустырь погубил нашего покровителя, значит, не будет нам покоя и удачи, пока не уничтожим чудовище.

Понимали охотники, что в болотах и в лесной чаще им не одолеть мустыря. По преданию, сладить с ним можно лишь, когда он окружен тем, что сделано руками человека. Нашли охотники заброшенную рубленую юрту с угловым очагом-чувалом. В нее и решили заманить нежить.

Но как это сделать? И на то у остяцких мудрецов был древний способ.

Подстрелили охотники белую куропатку и оставили ее возле проклятого болота. А старики над птицей наговор произнесли: «Иди, иди, мустырь, для тебя знатный гостинец приготовлен…»

Дальше, от белой куропатки, по направлению к покинутой юрте, положили убитого белого зайца. И снова старики нашептывали: «Иди, иди, мустырь, ты большой и сильный — одной куропатки тебе мало, вот еще гостинец для тебя…»

Совсем неподалеку от рубленой юрты закололи белого олененка.

«Иди, иди, мустырь, а то голодным останешься, прими от нас и этот гостинец…» — приговаривали остяцкие мудрецы.

А у самого порога юрты они разбросали медвежьи кости: «Входи, входи, мустырь, тут для тебя много всего припасено… Не пожалели даже нашего покровителя…»

Конечно же, предание не складывалось, если бы чудовище не попалось на приманку. Вылез мустырь из своего болота и направился к юрте, пожирая на своем пути все, что приготовили ему люди.

Ввалился он в заброшенное жилье, а там пусто. Разворотил мустырь когтистыми лапами чувал, но и в нем ничего не оказалось. Взбесилась нежить и назад поворотила. Но остяки уже заложили деревьями выход из юрты и подожгли.

Так и расправились с кровожадным мустырем. Правда, говорят, что это не принесло покоя и счастья. Вскоре людям все равно пришлось уходить из тех мест, подальше от проклятых болот.

О страшном чудовище рассказывали всякий раз, как в землях между Тромъеганом и Ватьеганом пропадали бесследно люди.

Ходили слухи, что на поиски неизвестного существа отправились в начале двадцатых годов прошлого века любознательные исследователи. Но никто их больше никогда не видел. На том вроде бы поиски и прекратились. Ханты, которых называли в давние времена остяками, не желают вспоминать о «мерзлой нежити». Наверное, старики о ней кое-что знают, но по каким-то причинам утаивают свои знания и ничего не рассказывают приезжим.

А может, так и надо? Пусть у Севера остается еще много нераскрытых тайн. И пусть его редкие, загадочные, известные и неизвестные животные изумляют, завораживают, вызывают любопытство, споры, сомнения у будущих поколений.