Дмитрий Шпаро - К полюсу!

Но через несколько часов шкипер Хансен встретил другую норвежскую шхуну и узнал о полете Андрэ, о голубях-почтальонах.

Хансен вернулся (удивительно — вернулся на то же место в открытом океане!), спустили две шлюпки, и... матросы нашли голубя!

Под одним из перьев хвоста, в гильзе, залитой парафином, была маленькая записка:

«От полярной экспедиции Андрэ для «Афтонбладет», Стокгольм, 13 июля. 12.30 пополудни. Широта 82°2'. Долгота 15°5' остовой. Хороший ход на восток, 10° к югу. На борту все благополучно. Это третья голубиная почта. Андрэ».

Голубь, подстреленный Хансеном, оказался единственным, который сумел доставить почту.

Проходили дни, недели, месяцы, годы.

В 1899 году на северном побережье Исландии был найден один из буйков, выброшенных Андрэ. В 1900 году на северном побережье Норвегии — второй. Потом был найден специальный большой буй, который предполагалось выбросить на самом полюсе. Значит, вершина планеты все-таки была покорена?

Только через тридцать три года обстоятельства гибели первых полярных воздухоплавателей несколько прояснились. Норвежское судно «Братвог» обнаружило последний лагерь Андрэ на скованном льдами острове Белом в архипелаге Шпицберген. Тела воздухоплавателей, их вещи, дневники, фотопленки были доставлены на родину. Пленки, пролежавшие треть века подо льдом, удалось проявить и отпечатать! Дневники, хотя и не полностью, прочитали.

Теперь мы знаем, как проходил полет. Как убедился читатель, дневник Андрэ сух и лаконичен, в нем нет отчаяния. Только вскользь упоминает Андрэ о роковой потере гайдропов.

Трое суток боролись воздухоплаватели. Все ниже и ниже спускался отяжелевший от влаги воздушный шар...

«Орел» закончил свой путь приблизительно в 350 километрах от Земли Франца-Иосифа и в 300 километрах от Шпицбергена. Вначале воздухоплаватели шли к Земле Франца-Иосифа — здесь еще до начала экспедиции был устроен вспомогательный склад продовольствия. Но встречный дрейф оказался непреодолимым.

Тогда они повернули к Шпицбергену и с наступлением зимы построили снежную хижину на дрейфующем льду.

В дневнике нет слов сожаления, нет ничего личного. Андрэ полностью поглощен научной работой — подробно описывает встреченных птиц и животных, высказывает интересную гипотезу (и даже набрасывает чертеж) образования слоистых льдов.

Потом, уже у берега острова Белый, льдина, на которой они жили, раскололась. Андрэ и его товарищи сумели перебраться на остров.

Последняя запись в дневнике Андрэ датирована 3 октября: «Никто не впал в уныние. С такими товарищами можно выпутаться из каких угодно обстоятельств». Есть еще несколько разрозненных записей, но прочесть их не удалось. А в дневнике Стриндберга, точнее — в его заметках, на октябрьских листах книжки-календаря, записи обрываются чуть позже, однако они предельно лаконичны и ничего не объясняют:

«2. Ночью наша льдина раскололась у самой хижины.

3—4. Положение напряженное.

5. Перебрались на берег.

6. Метель, разведка.

7. Переезд.

17. Домой 7,5 утра».

Это все. Это, видимо, конец. Обстоятельства и причины гибели Андрэ и его товарищей по-прежнему остаются загадочными.

Ясно, что первым умер Стриндберг — его тело захоронено среди камней метрах в 30 от лагеря. Андрэ и Френкеля смерть, по-видимому, застигла почти одновременно. Их останки найдены в палатке. Между ними общий спальный мешок. Рядом примус, который и через тридцать три года был готов к действию.

В лагере достаточно мяса и консервов, боеприпасов для ружей, спичек и топлива — людям вряд ли могла грозить смерть от голода и холода. Неподалеку валяются медвежьи шкуры, брезентовая лодка наполнена всевозможными предметами экспедиционного снаряжения.

Высказывалось предположение, что Андрэ и Френкель уснули в палатке с работающим примусом и погибли от недостатка кислорода. Более правдоподобным кажется, однако, другое объяснение: трихинеллез — болезнь, которая стала известна сравнительно недавно. Возбудители этой болезни нередко таятся в мясе белых медведей, а воздухоплаватели часто ели его сырым. В своем дневнике Андрэ пишет о слабости, изматывающем расстройстве желудка — все это похоже на клиническую картину трихинеллеза.

Наверное, тайна гибели останется навсегда неразгаданной. Но так ли это важно? Пожалуй, и при самом удачном стечении обстоятельств они были обречены, их шансы остаться в живых были минимальны. И они понимали это.

В 1900 году, когда сомневаться в гибели отважных воздухоплавателей уже не приходилось, было вскрыто письмо, написанное Андрэ на Шпицбергене: