Дмитрий Шпаро - К полюсу!

Цифровые данные о своем местоположении я получаю при помощи специальной системы, разработанной для меня Смитсоновским институтом совместно с Национальной администрацией по аэронавтике и космосу. Небольшой, работающий от батарейки передатчик, установленный на моих санях, посылает автоматические сигналы на американский спутник «Нимбус-6», находящийся на круговой орбите над обоими полюсами. Получаемые результаты передаются в мой базовый лагерь на берегу Ледовитого океана, а оттуда по радио мне.

23 апреля. Мое продвижение замедлялось из-за плотной облачности, которая уменьшила видимость и мешала правильно оценивать состояние льда. К тому же на пути встречалось множество беспорядочно нагроможденных торосов. Мы продвинулись всего на 20 километров.

В таких условиях собаки быстро уставали. Я кричал нм: «Ях! Ях!», понукая тащить сани дальше, но в ответ на это каждая собака укладывалась на лед и смотрела на меня так, будто мои приказы относились ко всем другим собакам упряжки, исключая ее. Кроме того, на тяжелых участках пути собаки бежали в ряд, а не веером, как в Гренландии, спутывали постромки и заставляли меня останавливаться и распутывать их.

24 апреля. Лед опять начал вскрываться, и я вынужден совершать объезды в поисках снежной дороги. И все же мы продвигаемся вперед, иногда переправляясь через широкие трещины с помощью уже знакомого нам «понтонного» метода, используя для этого плывущие осколки льдин.

Однажды, когда поблизости таких льдин не оказалось, я решил сделать своеобразный мост из саней. Я выгрузил все вещи и стал продвигать сани над водой до тех пор, пока оба их конца не встали прочно по краям трещины. Собаки скептически наблюдали за моей работой, но позволили провести их одну за другой по этому временному мосту, Когда все они оказались на другой стороне, я вновь запряг их, и через мгновение мост снова стал санями.

Я был очень рад своему маленькому успеху и в конце дня во время привала изобразил иа бумаге всю операцию.

К 25 апреля — дню, когда я надеялся быть уже на полюсе, — мы все еще находимся в 128 километрах от него. К тому же прогресс за день малоутешителен: из-за торосов, затрудняющих наш путь, мы преодолели только 20 километров. Одна из собак серьезно повредила свою переднюю лапу. Я не мог видеть, как она страдает, и, хотя мне требовалась максимальная тягловая сила, я выпряг собаку и посадил на сани.

Вскоре, однако, погода компенсировала мои потери. Подул свежий ветер, эффект от которого, по моим подсчетам, был тот же, что мог вы быть и от двух дополнительных собак. Таким образом, в общем можно считать, в моей упряжке на одну собаку больше!

26 апреля. Сегодня с самолета был сделан последний сброс провизии, рассчитанной на несколько дней. Я поклялся себе, что больше мне ничего не понадобится. На следующий день, ободренный этой мыслью, я настойчиво гнал собак вперед, и результаты нашего перехода были просто отличными. До полюса оставалось всего 75 километров.

Эти километры оказались очень тяжелыми. Чем ближе мы приближались к вершине Земли, тем многочисленнее становились торосы. Я был вынужден погонять собак на пределе их выносливости.

Меня беспокоит состояние саней. Ударом о торос поврежден а передней части один из полозьев. Также повреждена задняя перекладина, за которую при движении я держусь руками. Перекладина меня не тревожит, но повреждение полоза — дело серьезное: если временного ремонта будет недостаточно, нам придется остановиться на несколько дней

28 апреля. Будет ли этот день последним? Возможно, если за торосами и ледяными хребтами будет ройный лед. Мне почему-то кажется, что Северный полюс покрыт совершенно ровным льдом, хотя, судя по пройденным километрам, допустить это трудно.

Уже больше недели солнце светит 24 часа в сутки, так что я и иду, и сплю при свете. Я прислушиваюсь к своим ощущениям, и тогда тело словно бы становится моими собственными часами: когда мною овладевает усталость и я чувствую себя изнуренным — надо делать остановку; несколько часов отдыха восстанавливают силы и стремление двигаться вперед. Это самый строгий хронометр. Утром после часа пути торосы стали заметно уменьшаться, и как долгожданные оазисы стали появляться участки ровного льда, Хотя лед кажется сплошным, я знаю, что он постоянно дрейфует со скоростью трех километров в день. Я не знаю, несет ли он меня к полюсу или от него, но, если моя скорость будет сносной, это не будет иметь значения.