Олег Попцов - На суше и на море 1986

— Евгений Игоревич, мы дали им кислород и накормили. До вершины полтора-два часа ходу…

— База! База! Я — группа один. В моей рации кончается питание… Отвечайте быстро. Ребята хотят идти на вершину. Мы чувствуем себя нормально, спустимся самостоятельно. Можно им идти? — добавил Балыбердин.

— Нет! — категорически перебил его Тамм.

— Почему нет? Сейчас луна светит и ветер стих. Мы быстро догоним ребят, — закричал Бершов, выхватив рацию у Балыбердина.

В этот момент по закону подлости село питание. Ответа руководителя экспедиции они не услышали. Евгений Тамм, который все последние часы не мог оторвать глаз от далекого предвершинного гребня, судорожно размышлял: «Действительно, почему нет? Надо подумать, но все время мешает, просто давит мысль, что связь опять может прекратиться… Допустим, они спускаются в пятый лагерь, а там еще двое. Шесть человек в маленькой палатке. Двое из них предельно уставшие и беспомощные. Это не отдых перед тем, как одним продолжать долгий спуск, а другим идти на штурм. А кислород! Хватит ли его?»

К счастью, рация у Балыбердина еще работала, и из нее донесся вопрос Тамма:

— Сколько у вас кислорода?

— По триста атмосфер на каждого, — тут же ответил Бершов.

— Хорошо… Идите… — после некоторой паузы послышалось из эфира.

Разрешение базы на ночной штурм Эвереста получено. Но последнее слово за Балыбердиным и Мысловским — таковы законы альпинизма. Они уверяли, что чувствуют себя нормально и смогут понемногу идти вниз. Они понимали, что придется нелегко, но лишать Бершова и Туркевича их последнего шанса покорить вершину, до которой оставалось всего ничего, не могли.

21.40. Бершов и Туркевич пошли вверх. За время вынужденной стоянки пальцы рук и ног окоченели — приходилось разогревать их на ходу. Вскоре увидели на снегу кошки Балыбердина, чуть дальше, за предвершинной скалой, — его рюкзак. Преодолели сложный скальный участок. Вышли на острый гребень, показалась зазубрина Южной вершины Эвереста. Начался снежный взлет. Поставив расход кислорода на максимум — четыре литра в минуту, в хорошем темпе друг за другом они устремились к уже близкой цели.

22.25. Вершина. Михаил Туркевич стал 114-м покорителем Эвереста, Сергей Бершов — 115-м. Сняли обледеневшие варежки и пожали друг другу руки. На более бурные эмоции не хватало сил. Попробовали сообщить о своей победе руководству экспедиции. База не ответила. Видно, снова село питание. Уже после спуска радист экспедиции Юрий Кононов расскажет, что внизу услышали только «База! База!» и больше ни слова. Все надеялись, что они снова выйдут в эфир, и всю ночь не ложились спать, боясь пропустить вести сверху. Но рация продолжала угрюмо молчать.

22.55. Бершов и Туркевич, пробыв всего полчаса на вершине, пошли вниз. Надо торопиться к оставшимся внизу товарищам. Погода начинала портиться. Взяли на память по горсти камешков. Еще ниже подобрали кошки Балыбердина, которые пригодятся при спуске. Выпавший снег сделает опасными и труднопроходимыми наклонные плиты, что предстоит преодолеть на пути к пятому лагерю. К «черепичной лестнице» как раз в это время подходили Балыбердин и Мысловский. С кислородом им стало идти намного легче, но спуск продолжался по-прежнему слишком медленно. После обильного снегопада все вокруг выглядело незнакомым. Спускаться по отполированным ветрами и припорошенным снегом наклонным плитам без кошек очень рискованно. Мысловский остановился и сел. «Время остановилось, — запишет он позже в дневнике. — Мыслей не было. Какое-то оцепенение охватило меня. Так, наверное, переходят в состояние зимней спячки медведи».

Балыбердин заставил себя пройти немного вперед, чтобы посмотреть дальнейший путь. В этот момент их заметили возвращающиеся с вершины Бершов и Туркевич. В лунном свете было отчетливо видно, что один сидит, а второй двигается, как им показалось сверху, в сторону пропасти. «Стойте на месте! Ждите нас!» — сорвав маску, что было сил закричал Бершов. Двигающаяся фигурка остановилась.

23.55. Бершов и Туркевич догнали Балыбердина и Мысловско-го. Заканчивалось 4 мая — самый длинный и напряженный день в жизни экспедиции. Начинался день новый. Продолжался изнурительный спуск четверки победителей Эвереста в пятый лагерь.

5 мая. Шли очень медленно, подыскивая более или менее ровное место, чтобы надеть кошки Эдику и Володе. И без того измученным, им приходилось затрачивать дополнительные силы, чтобы не поскользнуться на скользких, как лед, плитах. На этом сложном отрезке четверка спускалась так. Бершов уходил вперед, пока не натягивалась 45-метровая веревка, связывающая его с Туркевичем. Пристегнувшись к веревке и держась за нее, шли вниз Мысловский и Балыбердин. Потом все вместе они принимали с нижней страховкой Бершова. И все повторялось сначала. Много часов подряд. Поднимался ветер. Мороз усиливался. В 4 часа утра луна окончательно скрылась за горизонтом. Все погрузилось в кромешную тьму. Идущий впереди Туркевич подсвечивал путь фонариком. Спускаться стало невыносимо трудно. Но они упрямо, почти на ощупь (батарейка фонарика от мороза постепенно садилась) продолжали путь к спасительному пятому лагерю, где с тревогой и нетерпением ждали их Иванов и Ефимов.