Олег Попцов - На суше и на море 1986

В сезон дождей воды хватает всем, а вот в жару и бездождье приходится носить воду снизу. Ранним утром начинают свое трудное восхождение водоносы с кувшинами на коромыслах.

Ифугао живут общинами, но и их заметно тронуло социальное расслоение. У кого больше поле, тот более уважаем. Чтобы попасть в высший слой общества — кадангиянг, надо вытесать из дерева широкую скамью-хагаби и устроить пир для всей деревни. Хагаби вместе с полем передается по наследству, как фамильный герб.

Селятся ифугао небольшими деревнями. Хижины-абонги у них основательные, с дощатым полом и четырехскатной крышей. В пол вмазан очаг, на котором готовят еду. На стенах развешаны корзины, куда на ночь прячут кур. Совсем недавно каждый дом украшала полка, где выставлялись рога жертвенных быков и черепа врагов. К счастью, языческий обычай уходит в прошлое, как кровная месть и татуировка. Все чаще мужчины-ифугао предпочитают наколкам и набедренным повязкам шорты или джинсы, женщины носят яркие юбки и кофты.

Ифугао растят и курят табак, но больше всего любят бетель. Его жуют женщины и дети, подносят в дар божествам. Если два человека хотят подружиться, они обмениваются бетелем.

Много загадок и сюрпризов таят в себе неисследованные горы архипелага. Не случайно именно здесь, на острове Минданао, было сделано сенсационное антропологическое открытие — обнаружено племя тасадаев, пещерных людей. Когда впервые охотник, забредший далеко в джунгли, наткнулся на стоянку полуголых, длинноволосых людей, они разделывали пойманного кабана бамбуковыми ножами. Охотник предложил им свой металлический нож, но люди в страхе отказались. Он дал им соли, но, лизнув щепотку, они долго отплевывались. Он протянул табак, но они не поняли его вкуса. Эти люди ничего не знали о XX веке. Их одежда — банановый лист, посуда — скорлупа кокосового ореха, постель — трава, еда — коренья, стрекозы, лягушки…

Но спустимся с гор и пересечем остров Лусон к югу, где у города Легаспи стоит вулкан Майон и плещется море.

Лусон — обычный тропический остров. Лишь старинные испанские церкви, американские заправочные станции и японские рекламы напоминают, что мы на Филиппинах.

Вдоль шоссе тянутся городки, и невозможно понять, где кончается один и начинается следующий. Все они похожи как близнецы: центральная площадь — плаза — с часовней и церковью, школа, аптека и нескончаемый ряд придорожных лавок «сари-сари». В добротных каменных домах живет местная знать, в хижинах на окраинах — прочий люд. Здесь бегают босые ребятишки, голосят петухи на заборах, сохнет на земле выстиранное белье.

Хижины на сваях, с узкой крутой лесенкой, которая на ночь втягивается внутрь. К некоторым ведут дорожки, аккуратно выложенные из воткнутых в землю пустых бутылок, ракушек или камешков. У дверей стоит кувшин с водой и чашка. Если вас угостят водой, не забудьте немного отлить земле, поделиться с нею — таков обычай.

Во дворе хижины в тени акации притулился ткацкий станок с пряжей. Скамья перед ним пуста. Видно, хозяйка куда-то ушла. Может, хлопочет у очага, печет детям сладкий картофель — камоте. Детей в семьях много; жизнь без детей, считают на Филиппинах, не имеет смысла. Они быстро подрастают и становятся помощниками в хозяйстве.

Вот худенький мальчик-подросток отвеивает от шелухи рис, слегка подбрасывая его в плоском плетеном подносе. Его брат, постарше, возится в загоне для свиней, собираясь напоить животных.

За домами видны заботливо ухоженные рисовые чеки с межами, удерживающими влагу. Земля здесь дает по три урожая в год.

Чем ближе к югу Лусона, тем гуще кокосовые плантации. Филиппины — первый экспортер копры на мировом рынке. Ежегодно здесь собирают до 12 миллиардов орехов, производится 2 миллиона тонн масла, и главный его поставщик — остров Себу.

А вот и вулкан Майон. Можно даже потрогать его шершавое черное базальтовое тело, ощутить обманное спокойствие. Окрестности Майона густо заселены. «Что ж, — говорят местные жители, — вулкан просыпается редко, а жить надо каждый день».

Еще немного, и мы у моря. К вечеру начался отлив, и женщины с детьми, заголив ноги, отправились на добычу — собирать оставшихся в теплом мокром песке съедобных рачков и улиток. Когда же совсем стемнеет, близ берегов вспыхнут сотни мерцающих огоньков. Это выйдут «в ночное» рыбаки на маленьких лодках-пароу. На корме горит фонарь, и рыба, как бабочка, завороженная светом, «летит» на огонь.

Охота никогда не была главным промыслом филиппинцев. Крупной дичи в лесах мало. Рыболовство — другое дело. Что нужно крестьянину к ежедневному столу? Рыбу, рис и немного специй. Вот почему филиппинцы прежде всего земледельцы и рыболовы.