Олег Попцов - На суше и на море 1986

Конструктор лодки немало бы удивился, узнав, что его маленький «Фиат» выдержал океанские шквалы. Наверное, он с удовольствием пожал бы руку отважному командиру. Но это сделали за него соотечественники Ризнича — архангелогородцы, высыпавшие ясным сентябрьским утром встречать «Святой Георгий» под марши духового оркестра и перезвон соборных колоколов.

9 сентября 1917 года командир лодки доносил командующему флотилией Северного Ледовитого океана:

«Рапорт

Доношу Вам, г. Адмирал, что сего числа с вверенной мне командой прибыл из Специи и ходатайствую о зачислении ее в дивизион подводных лодок особого назначения с 1.IX. 1917 г.

При сем доношу, что нам пришлось все время прорывать блокируемые лодками зоны и проходить вблизи минных полей неприятеля, выдерживать жесточайшие погоды, как-то у Сан-Висенти и Нордкапа, конвоировать суда, не потеряв ни одного, что в настоящее время считается чрезвычайно редким в Средиземном море.

Список личного состава лодки на обороте сего прилагается.

Старший лейтенант Ризнич»

В приказе по флоту и морскому ведомству морской министр контр-адмирал Д. Н. Вердеревский отмечал:

«Этот блестящий, исключительный по условиям плавания переход лодкою малого водоизмещения в осеннее время св. 5000 миль через ряд зон расположения германских подводных лодок, минных заграждений и т. п. наглядно показывает, что офицерам и матросам, сплоченным взаимным уважением и преданным своему делу, не страшны не только поставленные врагом всевозможные преграды, но и сама стихия… Родина вправе будет гордиться беспримерным в истории подводного плавания переходом подводной лодки малого водоизмещения из Италии в Архангельск».

Старший лейтенант Ризнич был произведен в капитаны второго ранга и награжден орденом Владимира IV степени с мечами и бантом.

Вахтенный журнал «Святого Георгия» обрывается в ноябре 1917 года. Из последней записи можно понять, что лодка стоит на ремонте в Архангельске, что запчасти в портовых амбарах Соловецкого монастыря растащены, что обогревный пар на корабль подавать перестали… А через три месяца «Святой Георгий» вступил в самую бурную пору своей жизни. 17 февраля 1918 года его экипаж перешел на сторону Советской власти.

Моторный унтер-офицер 2-й статьи Илларион Кузьмичев был выдвинут членом Центрального комитета флотилии Северного Ледовитого океана. А моторист Яков Ужакло стал в годы гражданской войны комиссаром службы связи Белого моря в Совете комиссаров флотилии.

Всего лишь полгода развевался над кораблем андреевский флаг. Семь лет «Святой Георгий», переименованный в «Коммунар», нес службу в Рабоче-Крестьянском Красном Флоте.

В августе 1918 года в Архангельск вступили английские интервенты. Многие корабли флотилии Северного Ледовитого океана были захвачены и уведены в Англию. Но «Коммунар» оставался верным присяге пролетарской республике. Экипаж увел подводную лодку вверх по Северной Двине, а затем, приведя ее в негодность, выбросил на отмель. Лишь с восстановлением Советской власти в Беломорье «Коммунар» снова вступил в строй. Правда, на этот раз как учебное судно. 5 июля 1924 года потрепанную в боях гражданской войны подводную лодку сдали в Архангельский порт. Имя «Святого Георгия» — «Коммунара» было исключено из корабельного списка. Из списка, но не из истории. Корпус разоруженной субмарины Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН) использовала в качестве судоподъемного понтона. Какая необычная судьба у этой подводной лодки: вместо того чтобы топить корабли, она поднимала их со дна морского!

А вот следы кавторанга Ризнича безнадежно терялись в пореволюционном Архангельске. Можно только предположить, что он погиб в февральские дни 1918 года. Никаких сведений о нем в последующие годы нет…

Ближайшего соратника Ризнича — вахтенного начальника поручика по Адмиралтейству М. Мычелкина я и не искал, понимая, что вероятность напасть на его след почти равна нулю. То, что в один прекрасный день я взял в руки письма его дочери, было стопроцентной случайностью. Ольга Михайловна Косолапова, библиотекарь на пенсии, глубоко чтит память отца. Человек весьма энергичного характера, она ведет обширную переписку с краеведами, историками-маринистами, потомками видных русских моряков.

Ольга Михайловна прислала мне открытки, отправленные отцом с борта «Святого Георгия». На них сохранились оттиски корабельного штемпеля с перевернутой буквой «я» в слове «святой». Видимо, штемпель изготавливал наспех перед самым отходом лодки итальянский гравер, который по привычке к латинскому «R» и перевернул букву. В глазах филателистов эта оплошность придает отпечаткам штемпеля особую ценность. Но для меня эти обтрепанные по краям открытки со скупыми заметками о походе «Святого Георгия» и вовсе не имели цены. На одной из них был изображен плотный офицер с подкрученными усами, в белом кителе и беловерхой фуражке — подпоручик Михаил Мычелкин, единственный из участников исторического похода, в чье лицо можно было заглянуть хотя бы на фотографии…