Жюль Верн - Жангада. Кораблекрушение Джонатана.

— Подохнешь с голоду, — невозмутимо возразил Дорик.

— Вот проклятие! — выругался Сердей, сжимая кулаки.

— А ко мне придрался две недели назад, — сказал Уильям Мур, — потому что я малость пошумел на Джона Рама, счетовода. Я, видите ли, обеспокоил этого господина. Посмотреть на Кау-джера — прямо император! А нам приходится платить за завалящие товары, да еще благодарить за них!

— На днях, — сказал в свою очередь Фред Мур, — мне попало от него за то, что я подрался с товарищем. Теперь мы даже не имеем права повозиться друг с другом. Как его шпики вцепились в меня! Еще немного, и они засадили бы меня в каталажку!

— В общем, нас превратили в слуг, — закончил Сердей.

— В рабов, — проворчал Уильям Мур.

Все это обсуждалось уже сотни раз. Правление Кау-джера — вот почти единственная тема их повседневных разговоров.

Установив и проводя в жизнь закон о труде, Кау-джер задел интересы определенных лиц, в основном лентяев, предпочитавших жить за чужой счет. Естественно, что среди них прокатилась волна недовольства, причем все они группировались вокруг Дорика. И сам он и его шайка тщетно пытались продолжать прежнюю эксплуататорскую политику: их бывшие жертвы, прежде такие покорные, осознали наконец свои права и обязанности, а уверенность в том, что, в случае необходимости, их поддержат, совершенно преобразила этих людей. Попытки угнетателей снова закабалить их ни к чему не привели, и Дорику, вместе с его приближенными, пришлось, как и остальным, зарабатывать на жизнь своим трудом.

Это приводило всю компанию в ярость. Они постоянно изливали друг другу душу, что одновременно и облегчало их и доводило до неистовства. Правда, до сих пор все ограничивалось только угрозами. Но в этот вечер дело обернулось по-иному. Накопившийся гнев заставил их перейти от слов к важным решениям и действиям.

Дорик молча слушал товарищей, которые обращались к нему, как бы призывая в свидетели и ожидая его одобрения.

— Все это болтовня, — резко сказал он наконец. — Вы — рабы и заслуживаете рабства. Будь у вас не заячьи души, вы уже давно стали бы свободными. Вас много, а вы терпите одного тирана.

— А что же мы можем сделать? — жалобно возразил Сердей. — Он сильнее нас.

— Чепуха! — крикнул Дорик. — Его сила — в слабости окружающих его слюнтяев.

Фред Мур скептически покачал головой.

— Возможно, — сказал он, — тем не менее у него много сторонников. Не можем же мы вчетвером…

— Болван! — грубо перебил его Дорик. — Они поддерживают не Кау-джера, а гу-бер-на-то-ра! Понятно? Будь на его месте я — точно так же пресмыкались бы и передо мною, а если бы он был свергнут, они оплевали бы его.

— Не спорю, — насмешливо согласился Уильям Мур. — Но в том-то и загвоздка, что губернатор он, а не ты.

— Это я и без тебя знаю, — процедил Дорик, побледнев от злобы. — Именно в этом-то и все дело. Я скажу только одно: мы не должны обращать внимание на свору дворняг, которая сейчас бегает следом за Кау-джером, а потом будет бегать за его преемником. Опасен только их хозяин. Он один нам мешает… Его и надо убрать.

Наступило молчание. Товарищи Дорика испуганно переглянулись.

— «Убрать»! — произнес наконец Сердей. — Экий ты быстрый! Но уж на меня в таком деле не рассчитывай!

Льюис Дорик пожал плечами.

— Обойдемся и без тебя, только и всего, — ответил он презрительно.

— И без меня, — прибавил Уильям Мур.

— А на меня можешь рассчитывать, — решительно заявил его брат, не забывший унижения, которому подверг его Кау-джер. — Только знаешь… это не так-то просто сделать.

— Наоборот, очень просто, — возразил Дорик.

— А как?

Тут вмешался Сердей:

— Ну-ну, какие вы оба шустрые! А что вы будете делать, когда «уберете» Кау-джера? Ведь останутся другие… И что бы Дорик ни говорил, я вовсе не уверен, что они пойдут за нами.

— Пойдут! — убежденно сказал Дорик.

— Хм! — скептически хмыкнул Сердей. — Но не все.

— Почему? Ведь может же случиться так, что сегодня нас никто не поддерживает, а завтра — все за нас… Впрочем, нам и не нужна поддержка всех. Достаточно несколько человек, а за ними потянутся и остальные.

— А где эти «несколько человек»?

— Уже есть.

— Кто же? — недоверчиво осведомился Сердей.

— Во-первых, мы четверо, — сказал Дорик, возбужденный спором.

— Четверо — это всего-навсего четыре человека, — невозмутимо заметил Сердей.

— А Кеннеди? Разве на него нельзя рассчитывать?

— Можно, — подтвердил Сердей. — Значит, пять.