Жюль Верн: Жангада

Икитос основали миссионеры [13] [13] Миссионер — лицо, занимающееся распространением религии среди населения с иным вероисповеданием. , как и все небольшие поселения, встречающиеся в бассейне Амазонки. До 1817 года индейцы племени икитос, бывшие когда-то единственными обитателями этого края, селились в глубине страны, довольно далеко от реки. Но однажды, после извержения вулкана, источники на их земле иссякли, и жители были вынуждены переселиться на берег Амазонки. Вскоре их племя слилось с индейцами прибрежной полосы — тикуна или омага. Поэтому население стало смешанным, включая также несколько испанцев и две-три семьи метисов.

Деревня невелика: всего четыре десятка крытых соломой хижин, таких убогих, что только по крышам и можно догадаться, что это человеческое жилье. Селение живописно раскинулось на небольшом плато, возвышающемся футов на шестьдесят над рекой. Наверх ведет лестница из цельных бревен, укрепленных на крутом склоне. Пока не взберетесь по ее ступеням, деревню не увидите. Наверху вы оказываетесь перед легко преодолимой живой изгородью из древовидных кустов, переплетенных гибкими лианами, за которой высятся немногочисленные банановые деревья и стройные пальмы.

В ту пору индейцы племени икитос ходили почти совсем голые. Только испанцы и метисы носили простые рубашки, легкие хлопчатобумажные брюки и соломенные шляпы. Все жили одинаково бедно, почти не общаясь между собой, и собирались вместе лишь тогда, когда колокол миссии сзывал их в обветшалый домик, служивший церковью.

Жизнь в деревушке Икитос, как, впрочем, и в большинстве селений Верхней Амазонки [14] [14] Икитос — местечко в Перу, в наст. время крупный речной порт. , была почти первобытной, но стоило пройти менее одного лье вниз по реке, как на том же берегу открывался вид на богатую усадьбу.

То была ферма Жоама Гарраля, к которой и направлялись двое молодых людей, повстречавших лесного стражника.

Эту ферму, по-местному «фазенду», построили много лет назад в широкой излучине Амазонки, у места впадения в нее притока Риу-Наней. К северу земли фазенды тянулись почти на целую милю вдоль правого берега Риу-Наней, а к востоку — на такое же расстояние вдоль левого берега Амазонки. На западе маленькие речушки, впадающие в Наней, и несколько небольших озер отделяли ее территорию от саванны и лугов, служивших пастбищем для скота.

В 1826 году, за двадцать шесть лет до начала описанных нами событий, Жоам Гарраль впервые вошел в дом усадьбы.

Ее хозяин, португалец по имени Магальянс, зарабатывал на жизнь рубкой леса. Фазенда занимала тогда не более полумили прибрежной земли.

Гостеприимный, как все португальцы старой закваски, Магальянс жил здесь с дочерью Якитой, которая после смерти матери вела дом. Магальянс был настоящим тружеником, упорным и неутомимым, но, когда приходилось иметь дело с торговцами, тут он пасовал. Поэтому фазенда год от году беднела.

Магальянс нашел Гарраля в лесу еле живого от голода и усталости. В груди португальца билось доброе сердце. Он не спрашивал молодого человека, откуда тот пришел, а только спросил, чем можно ему помочь.

Бразилец родом, Жоам Гарраль не имел ни семьи, ни состояния. Несчастья, говорил он, вынудили его покинуть родину без надежды вернуться обратно. Гарраль попросил у хозяина разрешения не рассказывать о постигших его бедах — столь же тяжких, сколь и незаслуженных. Он пришел сюда наудачу, думая устроиться на какой-нибудь фазенде в глубине страны и начать новую жизнь. Молодой человек был умен и образован, весь его облик внушал доверие. Магальянс предложил Жоаму остаться на ферме и помочь ему поднять хозяйство.

У юноши были свои планы. Он хотел устроиться в «серингаль» [15] [15] «Серингаль» (от исп. seringa — каучук) — плантация каучуконосных растений. — на добычу каучука, где умелый рабочий зарабатывал пять-шесть пиастров в день и, если повезет, мог со временем стать фермером. Но Магальянс предупредил, что хотя плата там и высока, но работа — сезонная, то есть всего на несколько месяцев, а это не дает человеку прочного положения.

Португалец был прав. Жоам принял его предложение. Магальянсу не пришлось раскаиваться: дела на ферме пошли в гору. Торговля лесом, который он сплавлял по Амазонке в провинцию Пара, при посредстве Жоама Гарраля значительно расширилась. Фазенда постепенно росла и вскоре протянулась по берегу реки до самого устья Наней. Старое жилище перестроили, и оно превратилось в прелестный двухэтажный дом, окруженный галереей, затененный высокими раскидистыми деревьями: смоковницами, мимозами, паулиниями, стволы которых были покрыты сеткой ползучих страстоцветов, увиты бромелиями с пунцовыми цветами, причудливыми лианами.