Жюль Верн - Два года каникул

Уже с неделю как наступило ненастье. На остров обрушились шквалы, но Френч-ден от них непосредственно не страдал. Порывы ветра с дождем и снегом проносились поверх скалистого кряжа с жутким завыванием. Охотники отстреливали дичь только близ озера: уток, бекасов, чибисов, лысух и так называемых зобастых или белых голубей. Озеро и река еще не замерзли, но после бурь в первую же ясную морозную ночь они, конечно, покроются льдом.

Мальчики, вынужденные большую часть времени находиться в пещере, могли заняться расширением своего дома. Первый удар кирки был нанесен двадцать седьмого мая.

— Если мы будем долбить наискосок,— пояснил Бриан,— то, может быть, нам удастся выйти к озеру и сделать второй вход. Оттуда будет удобнее осматривать окрестность, если в плохую погоду один вход занесет, то мы сможем выбраться с другой стороны.

Действительно, пещера изнутри отстояла от восточного берега озера всего на сорок — пятьдесят футов. Значит, надо было, сверившись с компасом, прорыть в этом направлении галерею, работая с осторожностью, чтобы не вызвать обвала. Бакстер предложил продолбить сначала узкий ход по всей длине, а потом уже, увеличив пролом в высоту и ширину, сделать новую пещеру, соединявшуюся с первой коридором; по бокам его можно продолбить одну или две темные кладовые. Этот план помогал испытать прочность скального массива; если произойдет неожиданное просачивание воды, работу можно будет вовремя прекратить.

С двадцать седьмого по тридцатое мая дело шло благополучно. Мягкий известняк поддавался так легко, что его можно было буквально резать ножом. Пришлось ставить деревянные крепления, что тоже не представляло трудности; снаружи принесли необходимые брусья и доски. Скальные обломки сразу же убирали из пещеры, чтобы не загромождать ее. Занимались этим не все разом — места не хватало. Но и остальные не сидели без дела. Лишь только прекращался дождь или снег, Гордон и некоторые другие занимались разборкой плота и настила, которые потребуются для обшивки стен новой пещеры. Надо было также постоянно проверять сохранность материала, сложенного у скалы, ибо просмоленный брезент не слишком надежно защищал от шквалов.

Проход прорыли уже на четыре-пять футов в длину, когда во второй половине дня тридцатого мая случилось нечто неожиданное. Бриан, скорчившись как рудокоп в узкой галерее, вдруг услышал за стеной какой-то глухой шум. Он перестал работать киркой и прислушался. Шум возобновился.

Бриан выскочил из туннеля и рассказал об услышанном Гордону и Бакстеру.

— Обман слуха,— авторитетно заявил Гордон.— Тебе почудилось.

— Полезай туда сам, приложи ухо к стене и прислушайся!

Через несколько минут Гордон вынырнул из прохода.

— Ты был прав,— признал он.— Мне послышалось что-то вроде отдаленного рокота.

Бакстер в свою очередь побывал в галерее и вернулся со словами:

— Что бы это могло быть?

— Представить себе не могу,— признался Гордон.— Надо предупредить Донифана и других.

— Только не малышей,— добавил Бриан.— Они испугаются.

Но в это время к обеду вернулись все остальные, и малыши тоже услышали новость и чуть-чуть встревожились.

Донифан, Уилкокс, Уэбб и Гарнетт по очереди побывали в галерее, но шум прекратился, и они решили, что их товарищам просто послышалось. После обеда работа возобновилась.

Вечером никакого шума слышно не было, но около девяти часов через стену вновь донесся гул. В этот момент забравшийся в проход Фэнн выскочил оттуда весь взъерошенный и, оскалив зубы, залился злобным лаем.

Вот тут младшие перепугались по-настоящему. В воображении каждого английского ребенка всегда живут легенды Севера: гномы, домовые, валькирии, сильфы, ундины и всевозможные духи постоянно бродят вокруг его колыбели. А поэтому Доль с Костаром, да и Дженкинс с Айверсоном буквально дрожали от страха. Тщетно попытавшись успокоить детей, Бриан велел им ложиться в постель, но они уснули очень поздно. И снились им привидения, призраки, всякие сверхъестественные существа, таящиеся в глубинах скал, словом — кошмары.

Старшие продолжали вполголоса разговаривать об этом странном шуме, который привел Фэнна в настоящее бешенство. Наконец усталость взяла свое, они тоже улеглись, и во Френч-дене наступила тишина.

На следующий день, когда Донифан и Бриан забрались в проход, там не слышалось ни звука. Собака не проявляла никакого беспокойства и не кидалась на стену, как накануне.