Юэн Макгрегор - Земля - долгий путь вокруг

После еды старуха показала фотографии, вставленные в большую рамку на стене юрты. Мы подарили ей одну из своих открыток, и она тоже вставила ее в рамку, рядом с фотографиями своих родственников. Так что где-то в Монголии есть удивительная юрта. Там висят две фотографии: черно-белая, на которой запечатлены старик с гордым видом восседающий на русском мотоцикле (это отец той женщины), а рядом — цветная, мы с Юэном во внутреннем дворе на Бульвер-стрит, тоже весьма гордые своими мотоциклами и ящиками со множеством инструментов. Женщина провела нас по всей юрте, объясняя по-монгольски назначение всякой всячины. Было так приятно видеть столь сплоченную маленькую семью. Женщина и ее муж производили впечатление любящих супругов — во время разговора с нами они держались за руки и постоянно смотрели друг на друга. Вечер выдался по-настоящему восхитительным, но пришло уже время вернуться в свои палатки. Когда мы вышли наружу, то увидели скачущего вдали старшего сына хозяев. Длинной палкой он гнал скот — овец, коз и коров. Отец дал нам понять, чтоб мы не двигались, а когда животные приблизились, жестами попросил нас помочь отделить молодняк и поместить его в загон. Солнце уже село, а мы стояли у загонов, гладя ягнят и козлят, которые сосали наши пальцы.

— Спасибо огромное, — сказал Юэн сыну хозяев, сидевшему на лошади: его силуэт вырисовывался на фоне тускнеющего багрово-красного неба. — Это был чудесный вечер. Увидимся утром за завтраком.

На следующий день мы совершили очень долгое путешествие от Номрога через Тосонтсенгел, где мы просто сказочно пообедали, до Белого озера. Мы бы не совершили его, если бы один водитель грузовика не нарисовал нам карту, фантастичнее которой в мире просто не существовало. Все, что на ней было — набросок реки с мостом, Дорога с какими-то отметками да гора с двумя домиками и лесочками. И точно, едва мы переехали мост, как оказались на дороге — карта не подвела. Мы проехали по ней около тридцати километров, и появилась гора. На половине подъема мы миновали два лесистых участка, а чуть дальше обнаружили и два дома. Сразу за ними проходила уводившая вправо дорога, которую, не будь карты, мы бы ни за что не заметили. Это оказалась совершенно новая дорога, тогда как тот путь, что был обозначен на наших картах, представлял из себя сплошное месиво. Мы понеслись со скоростью шестьдесят километров в час, громко вопя от восторга, что оказались на весьма приличной грунтовке. По пути мы переехали несколько шатких мостов, остановились у дерева, увешанного шаманскими ленточками, и миновали десятки лошадиных скелетов и множество стервятников. Мотоцикл Клаудио несколько раз неизбежно ломался, но в каждом случае нам удавалось починить его своими силами.

В конце дня мы с криками спустились по длинному перевалу к большому мосту. На том берегу нас уже поджидала группа поддержки. Так здорово было их увидеть. Это означало, что мы все преодолели труднейшую часть нашего путешествия — просто фантастический успех. Группа поддержки решила направиться в Улан-Батор, мы же продолжили путь к Белому озеру. Ехали долго и добрались до места уже в одиннадцатом часу вечера. После стольких подъемов и спусков, целых дней страданий на болотах, искушения вернуться в Россию, жарких споров под дождем, боли во всем теле и неимоверной усталости, я влюбился в Монголию. Она неизменно была сущим адом, однако где-то в глубине души я все-таки наслаждался этими многочисленными трудностями. Я радовался случайным встречам в дороге и восторгался дружелюбием абсолютно незнакомых людей. Без них у нас ничего бы не вышло. И я вспомнил, как, будучи еще подростком, застрял с поломанным мотоциклом в самой глуши графства Уиклоу, как мне пришлось чинить его, чтобы добраться домой. Я не был так счастлив уже очень давно — наверное, с тех пор, как покинул дом и семью. Ну, слава богу, теперь самое худшее позади.

Юэн: Каким же облегчением было добраться до Белого озера. В моей жизни не было ничего более трудного, чем этот путь к нему от российской границы. Мне раньше подобное и в кошмарных снах не могло привидеться. Добравшись до озера, я целый день провалялся в юрте. Сил не было даже на то, чтобы распаковать вещи. Я был совершенно не способен думать о дальнейшем путешествии или даже о завтрашнем дне.

Я проснулся очень рано и обнаружил, что какой-то маленький человечек разжигает очаг. Я понаблюдал, как он раздувает огонь, потом он ушел, и я сделал себе кофе. Затем взял удочку и направился к озеру, потратив где-то час, чтобы найти подходящее местечко. Я потерял крючок, зацепившись им за камни, однако мне было в радость побыть одному. После двух недель непрерывной дороги мне необходимо было сбежать от Чарли, Клаудио и всех остальных. По дороге на рыбалку я наткнулся на какое-то святилище. Монголы воздвигают небольшие груды камней, наподобие пирамид, на которые все, кто проходит мимо, повязывают голубые ленточки. Я не знал, можно ли там было загадывать желание, но на всякий случай загадал и добавил камень, чтобы поблагодарить Всевышнего за этот день и за то, что мне довелось увидеть такую картину. По пути назад в юрту я положил еще один камень — в благодарность за то, что он не дал мне поймать рыбу. На самом-то деле мне этого и не нужно было, мне требовался всего лишь повод побыть одному. Днем я отправился порыбачить на лодке с парочкой местных из небольшого поселения. Они забросили сети и выловили восемь-девять больших рыбин. Когда они побросали их на дно лодки, я вдруг понял, что рыбалка мне не по душе. Пускай я и ем рыбу и мясо, и даже когда-то сам работал на форелевой ферме, забивая дубинкой по голове сотни рыб в день, мне было очень тяжело видеть, как умирают живые существа. Наверное, мне надо стать вегетарианцем.