Юэн Макгрегор - Земля - долгий путь вокруг

— Слушай, я думаю, мы должны их подождать. У них все-таки как-никак была авария, и я хочу убедиться, что с ними все в порядке.

— Ты что, не хочешь ночевать с нами в палатке, Чарли? — набросился Юэн.

— Почему, хочу, просто…

— Я имею в виду, тебя не устраивает, когда мы путешествуем вот так, только втроем?

— Ну что ты, вовсе нет… Чего это ты так завелся?

— Потому что я не хочу связываться с ними из-за твоих дурацких капризов.

— Никакие это не капризы. Я просто хочу увидеть Расса. Блин, неужели не ясно, у них же была авария, и после подобного нам всем важно побыть вместе. Я просто хочу посидеть рядом с Рассом и поговорить об этом.

Я посмотрел на Юэна. Он выглядел весьма уставшим и крайне раздраженным. Но я не сомневался в том, что я прав, и надеялся, что друг меня поймет.

— Ладно, — ответил Юэн, — ты вообще-то дело говоришь. Я не подумал об этом. Заночуем сегодня вместе с Рассом и Дэвидом. Не вопрос. Я согласен. — Вот и отлично. За что я люблю Юэна — он всегда готов признать свои ошибки и пойти на компромисс. И еще он не держит зла. Обсудили — сделали — и точка.

Баруунтуруун оказался вполне приличным по размеру городком, на улицах полным-полно народу. Здесь были жилые здания с тарелками спутникового телевидения и магазины, торговавшие продуктами, одеждой и канцелярскими принадлежностями, минералкой, табаком и водкой. Мы купили кофе и шоколада. Юэн так устал, что едва стоял на ногах. На выходе из магазина нас окружили местные жители, в том числе и десятки детей — они желали знать, как ездят наши мотоциклы, объясняли дорогу и советовали, в какой гостинице лучше остановиться и в каком месте стоит разбить лагерь. Подошел монгол средних лет, аккуратно одетый, в дорогом костюме. Он говорил на английском и рассказал, что живет в Улан-Баторе и что в 1997 году он работал на «Кэмел-Трофи», когда гонка проходила в Монголии. Мы довольно долго болтали, и он просмотрел наш маршрут, сообщив две новости — плохую и хорошую. Плохой новостью оказалось то, что впереди у нас было около тысячи километров все таких же скверных дорог. Привыкнете, и станет немного легче, заверил он, а путь проходит по весьма живописным местам. Хорошей же новостью было то, что последние шестьсот пятьдесят километров до Улан-Батора заасфальтированы. О подобном мы даже не мечтали и слегка воспряли духом.

Тут наконец появилась группа поддержки, и первым в город вкатился Зверь, выглядевший, словно его пропустили через дробилку. Я был просто в шоке: лобового стекла нет, на Рассе — лыжные очки.

— Денек выдался неважный, — объявил он. С помощью веревки и блока они поставили Зверя на колеса, затем гидравлическим домкратом выправили помятую крышу, чтобы можно было закрыть водительскую дверцу. Задняя дверца была распахнута, вздымаясь к небу. Закрыть ее не представлялось возможным.

Мы выехали колонной из города и где-то через час остановились на вершине холма. После всего пережитого за день это было идеальным местом для лагеря. Небо наконец-то расчистилось от облаков, оранжево-красное солнце клонилось к закату. И, самое главное, мы все были вместе.

— Город клещей, — сказал Расс и поведал, что после аварии он провел рукой по волосам и обнаружил на голове шишку. — «Везет как утопленнику», — подумал я. Сначала авария, теперь клещ. Но оказалось, что это просто осколок стекла.

— Не нарадуюсь, что ты здесь, — признался я. — Мы разговаривали только этим утром, отведав супа из яичек, и вдруг — бац, слышу, ты перевернулся в машине. Я даже, скажу тебе, немного всплакнул, не снимая шлема, так за тебя переживал.

— А ты знаешь, какая музыка играла в машине, когда Зверь перевернулся? — спросил Юэн. — Та песня «Coldplay», там еще в клипе парень оказался свидетелем аварии. Именно она-то и играла, когда они разбились.

— Бедный Василий, — посочувствовал я. — Попал в аварию, оказался в машине под Рассом, да еще терпел его офигенно громкую музыку.

Пока остальные болтали и готовили ужин, Юэн отвел меня в сторону:

— Хочу объяснить, что на меня вдруг такое утром нашло. Я посмотрел на карту и страшно огорчился, когда понял, сколько нам еще ехать. Меня ну просто на этом замкнуло, и теперь так стыдно, что, испугавшись всех этих трудностей, я захотел смыться.

Я ответил, что испытываю те же чувства.

— Это утешает, но все же я не думал, что окажусь слабаком. — Юэн был весьма суров к себе. — Как же так вышло?

— Тут и впрямь очень тяжело, — ответил я. — Но зато здесь и очень красиво. Давай впредь больше обращать внимания на красоту, чем на трудности. Никто ведь не говорил, что будет легко.