Юэн Макгрегор - Земля - долгий путь вокруг

Не пройди мы через Казахстан и Монголию, я счел бы Дорогу Костей непреодолимой. Но теперь-то я был тертый калач, сказался опыт езды по бездорожью. Я уже не сходил с ума от грязи. Я был просто счастлив оказаться на ней. И я наконец-то преодолел свой страх перед водой, ибо со мной произошло то, что некогда страшило меня более всего: я утопил двигатель. Во время одной из переправ я уронил мотоцикл на правый бок — как раз там и находится воздухозаборник. Совершенно не запаниковав, я вытащил свечи, откачал воду из головок поршней и прокрутил двигатель. Поставил свечи на место и запустил двигатель. Выхлопная труба выплюнула воду, и мотор завелся. Я его починил. В жизненно важный момент я поставил мотоцикл на колеса.

Но затем дела пошли хуже, и настал момент, после которого мы по двум причинам не могли двигаться дальше. Во-первых, у Чарли сильно болела спина. У него выскользнул мотоцикл, когда он снимал его с центральной подножки, и, подумав было, что его ногу зажмет между его падающим мотоциклом и мотоциклом Клаудио, он попытался выдернуть его вперед, в процессе чего и растянул мышцы под лопаткой. Бедняга испытывал адскую боль и не мог ехать. Во-вторых, мы добрались до рек, которые были слишком глубоки для переправы. Я нахлебался двигателем воды во второй раз, а Чарли в первый. В этих реках вода доходила нам до пояса, заливая сиденья. Единственный способ переправиться — переводить машины по отдельности. На счет «раз-два-три» Чарли держал руль, я толкал сзади, а Клаудио прокручивал переднее колесо. После этого каждый мотоцикл приходилось разбирать, чтобы все просушить и убедиться, что вода не попала в двигатель. В конечном счете это нас здорово достало. С тяжелым сердцем нам пришлось признать, что реки нас победили. Они были слишком глубоки, чтобы переправляться по ним в июне. Мы выдержали восемь дней на Дороге Костей. Через месяц все, быть может, и наладилось бы, но мы не могли терять целый месяц. Мы погрузили мотоциклы на КАМАЗ, а сами поехали в машинах группы поддержки. Чарли под завязку наглотался анальгетиков, которые дал ему Василий. Уже через пятнадцать минут я понял, что мы приняли правильное решение — мы тряслись по ямам размером с небольшие озера, которые сплошь усеивали дорогу. А ведь впереди нас еще поджидала главная трудность — река. Абсолютно все водители грузовиков уверяли нас, что переправиться через нее сложно даже для КАМАЗов и «Уралов».

За следующие два дня мы пересекли несколько десятков речек. Теперь мы с Чарли тоже стали членами группы поддержки: мы вместе со всеми копали берега, чтобы грузовики могли спуститься к воде, проводили машины через реки и с открытыми ртами наблюдали, как Воин без особых усилий преодолевает большую часть Дороги Костей. Ну и машина! КАМАЗ, «Урал» и фургон все-таки изначально были сконструированы для подобных условий, Воин же был стандартным «Mitsubishi Shogun». У нас дома на таких автомобилях ездят за продуктами. В Сибири он проявил себя bona fide [11] Bona fide — настоящий, истинный (лат.). экспедиционным внедорожником. Просто удивительно.

И все же опасных моментов было множество. Как-то Воин едва не перевернулся на краю участка дороги, подмытого рекой, и его удалось спасти только благодаря быстрой реакции Василия, который прицепил к автомобилю трос и фургоном вытянул его в безопасное место. В другой раз на одной из переправ фургон едва не унесло течением, но Василий не поддался панике, и все снова закончилось благополучно.

25 июня мы достигли той самой большой реки, о которой нас предупреждали. Ну просто мать всех переправ. Владимир нам целыми днями только про нее и говорил. Увидев реку, он лишь покачал головой и сказал: «Подождем до завтра». Решение было окончательным. Ширина реки была метров триста, а стремительное течение проносило мимо целые деревья. Мы разбили лагерь на берегу, возле ржавого остова автобуса, опрокинувшегося в воду. Чарли и Владимир засиделись допоздна: водку пили, беседовали. Чарли вообще очень подружился с водителем, говорил, что тот для него все равно как отец родной. В четыре утра я проснулся и услышал, как они пьяными голосами горланят песни.

На следующее утро Чарли выглядел ужасно. Под Ната Кинга Коула, бодро распевающего, что все мы поймем, что жизнь — штука стоящая, если только улыбнемся, остальные принялись копать спуск к воде, в то время как Чарли, на которого помимо больного плеча теперь еще свалилось и тяжелое похмелье, только смотрел. Через два часа съезд был готов. КАМАЗ медленно спустился в реку, и мы запрыгнули в его кузов. Сотрясаясь от течения, он перевез нас на другой берег, где мы перелезли через кабину, спрыгнули на землю и снова начали трудиться. Где-то через час мы разгладили край откоса достаточно, чтобы КАМАЗ смог въехать на сушу.