Жак-Ив Кусто - В поисках Атлантиды

30 метров… 40 метров… Наша подводная прогулка очень приятна, хотя в душу закрадываются сомнения относительно чисто археологических успехов. Время течет необычайно быстро в этом зачарованном мире «старушки матери» по имени Средиземное море. Мне довелось исследовать все океаны земного шара от Аляски до Антарктики, от Сейшел до Галапагос Но я никогда и нигде не чувствовал себя так хорошо, как в «Маре нострутм», в родном Средиземном море, где я причастился к океанографии. Здесь истоки моей культуры.

50 метров… А вот и балкончик, где, быть может, под осадками прячется андикитирский корабль. Мы пятимся через стеклянные маски, мечтая обрести, как роботы из научной фантастики, электронные детекторы вместо глаз, чтобы видеть даже под землей.

Мы уже готовы прекратить поиск: воздух кончается (с учетом остановок для декомпрессии, которые надо сделать при подъеме), как вдруг угадываем под песком смутные продолговатые очертания… Неужели наше судно? Альбер Фалько желает немедленно удостовериться в этом: он поспешно роет ямку в песке. Невероятное везение — он тут же извлекает из ила длинный предмет, несомненно изготовленный человеком…

Не стоит и говорить, что время выдержки на остановке кажется слишком долгим и лишенным смысла. Оказавшись наконец на палубе «Калипсо», мы с предосторожностью соскабливаем с трофея известняковую броню и въевшихся в нее морских животных. У нас в руках бронзовый гвоздь того же типа, что был поднят с остатков судна в 1900 году. Судно, затонувшее у острова Андикитира, снова обнаружено три четверти века спустя!

Команда «Калипсо» радуется находке. Каждый готов тут же прыгнуть в воду и приступить к исследованию судна. («Если нужно, я спущусь в костюме и обычных туфлях», — говорит кто-то.)

Увы! Современная археология совсем не та, что была в начале века. Доктор Критзас, хоть и восхищен находкой, вынужден охладить наш пыл. Надо дождаться официального разрешения. А оно может быть дано (если его вообще дадут) только при условии выполнения работ «по всем правилам». Это значит, что «Калипсо» застрянет здесь на долгие месяцы, а его ныряльщики, разбив дно на квадраты, день за днем будут по «чайной ложечке» удалять осадки; иными словами, долгое время мы будем заниматься только этим и ничем другим. Это невозможно. Судно лежит на такой глубине, что на извлечение его сокровищ придется израсходовать целое состояние. А у нас его нет.

Не будем сожалеть. Греческие археологические власти пока не согласны на раскопки — такое сообщение мы получаем по радио. «Квота» ежегодных разрешений и так очень низка. Греки дают возможность каждой археологической международной «школе» (французской, английской, американской, немецкой…) осуществлять только по одному новому проекту в год. Представляю себе, какой шум поднимется среди специалистов, если мы будем получать столько разрешений, сколько душе угодно, только под тем предлогом, что в нашем распоряжении имеется судно, которое известно всему миру… Я очень хорошо понимаю, по каким причинам отказывают чиновники Министерства античных дел в Афинах, и согласен с ними, однако оставляю за собой право постараться их убедить. Если мои усилия увенчаются успехом, мы вернемся к Андикитире.

Наше повторное открытие затонувшего судна не будет напрасным. Через пять — десять лет кто-нибудь да займется его подробным исследованием (если только в этом году не повезет «Калипсо»).

Перед отплытием с острова Андикитира я совершаю еще одно погружение в мини-подлодке. Как всегда, меня сопровождает Альбер Фалько. Мы проводим систематическое обследование дна, о котором позабыли, и — о радость! — судьба подготовила нам приятный сюрприз. Я не ожидал ничего нового от этого выхода, предпринятого для очистки совести. И вдруг на том же «балкончике», где лежит найденное утром судно, мы замечаем еще один продолговатый контур — неужели следы другого, очень давнего кораблекрушения?

Мы поднимаемся наверх, и я тут же посылаю ныряльщиков на разведку. Проходит немного времени, и они извлекают из песка античную амфору. Это обещает стать археологической сенсацией. Двойной успех! В будущем у острова Андикитира надо начинать не один, а два подводных археологических раскопа…

Не стану кривить душой, мы покидали остров с определенным зарядом гордости. Разочарование от того, что мы не можем немедленно приступить к исследованиям наших находок, рассеивается — мы удовлетворены тем, что честь открытия принадлежит нам.