Полли Эванс: Китай. Искусство есть палочками

А высоко-высоко над моей головой в этот самый день, пятнадцатого октября 2003 года, у первого китайского космонавта в прямом смысле слова летали звездочки перед глазами. Пока я пялилась на маринованный труп Мао, лейтенант Ян Ливэй любовался космосом и, возможно, перекусывал какой-нибудь специальной едой для космонавтов, устроившись на орбите Земли. Тридцативосьмилетний бывший летчик-истребитель по спутниковой связи пообщался с партийным руководством, а потом поболтал с женой и восьмилетним сынишкой. Через двадцать один час, совершив четырнадцать витков вокруг Земли, новоиспеченный герой приземлился уже в новом качестве — суперзвезды. Выбравшись из корабля, он заявил, что чувствует себя хорошо.

Да, знаю-знаю. Русские и американцы отправили своих космонавтов и астронавтов в открытый космос еще сорок два года назад. И сейчас некоторые циники бурчали, что вся эта затея — выброшенные на ветер деньги, ведь в стране большая часть населения едва сводит концы с концами, а полеты в космос вышли из моды вместе с юбками трапециевидной формы, да и вообще, круто быть только первым. Китайцы плевать хотели на недоброжелателей, поскольку их родина все-таки вступила в космический век. После десятилетий нестабильности, раздоров и голода Китай поправился и теперь, чиркнув по небу черным следом от ракетного горючего, заявил всему миру, что с ним отныне стоит считаться.

Вместе с экономическим и техническим прогрессом произошла и культурная революция, правда, на этот раз в ином обличье. Различные культурные ценности матерей и дочерей вывели привычный спор между поколениями на совершенно новый уровень. По статистике, в 1980 году только пятнадцать процентов пекинцев практиковали добрачный секс, а через двадцать лет эта цифра выросла до восьмидесяти процентов. Разводы стали обычным делом. В стране, где власти испокон веков пытались жестко контролировать иностранное влияние, как грибы после дождя появлялись интернет-кафе. Китайцы получили доступ к интернет-страницам иностранных газет, а еще чаще заглядывали на сайты кабельного телевидения и Си-эн-эн.

Все вышеизложенное и стало причиной моего визита в эту страну. Китай несся в новую эру, словно скоростной поезд, внезапно потерявший управление. При этом, как я слышала, пока горожане мчались по своей автостраде в светлое будущее, в некоторых деревнях продолжали жить по старинке — неспешно ездили в тележках, запряженных ослами, тряслись по разбитым дорогам в автобусах со сломанными сиденьями и подвеской, которая держится на честном слове. Китай населяют полтора миллиарда человек, но для большей части жителей скачок в современность, с поездами на магнитных подушках и сверхзвуковыми ракетами, мало что менял. И я рассудила, что, если хочу увидеть странную двойственность в этой двухъярусной стране, то сейчас самое время туда поехать.

Чтобы увидеть происходящее глазами простых китайцев, я решила путешествовать вместе с ними — добираться до исторических достопримечательностей исключительно на поездах и автобусах дальнего следования, изъездить пекинские переулки на велике и проплыть на корабле вниз по Великому каналу [1] Судоходный канал, одно из древнейших ныне действующих гидротехнических сооружений мира, соединяет крупные порты Китая — Шанхай и Тяньцзинь. (Здесь и далее — примеч. пер) .

Это не первое мое путешествие в Китай. Вообще-то я прожила в Гонконге почти четыре года и пару раз пересекала границу. В бывшую британскую колонию я приехала через семь месяцев после того, как исконно китайскую территорию вернули Китаю. Еще свежа была память об азиатском экономическом кризисе, разразившемся в октябре 2007 года, и вспышке птичьего гриппа, из-за которого погибли около полутора миллионов птиц.

Китайцы, жившие в Гонконге, разделились на два лагеря. Одни искренне радовались воссоединению с родиной и избавлению от колониального господства, другие считали, что хрен, в роли которого выступало коммунистическое правительство, не слаще колониальной редьки. После печально известных событий на площади Тяньаньмэнь, когда в июне 1989 года власти жестоко подавили там студенческие волнения, что привело к гибели сотен, а может быть, и тысяч мирных демонстрантов, Гонконг запаниковал. Те, кто обладал достаточным капиталом или востребованной профессией, выстроились в очередь перед воротами консульств готовых их приютить иностранных держав. Большинство стран требовали от претендующих на гражданство лиц прожить на их территории какое-то время, потому средний класс разъехался по всему миру, и большая часть гонконгцев так и не вернулись обратно.