Райнхольд Месснер - Хрустальный горизонт

Еще раз убеждаюсь, что чем чаще бываешь на большой высоте, тем быстрее каждый раз привыкаешь к недостатку кислорода. Новичкам это дается труднее. В моих первых экспедициях я мучился больше, чем в последующих.

Тогда, в 1969-1970 годах, у меня было ощущение парализованности, неуверенности, глубокого отчаяния. А теперь, после упорных повторений, тело стало не просто тренированным, оно сохраняет память о своих возможностях, легче перестраивается на высотный режим.

И тем не менее три-четыре недели все равно нужны для адаптации. Без такой подготовки восхождение на вершину Эвереста было бы немыслимо, даже если перед этим ты побывал на всех восьмитысячниках мира. Адаптация к высоте является основным условием. Но я ничего не предпринимаю для ускорения этого процесса.

Так же, как ждал хорошей погоды, я жду наилучшего состояния своего организма.

Мое одиночное восхождение, как и сама жизнь, полно неизвестности — в нем много непредсказуемого, рискованного, зависящего от случайности и потому нелогичного. Было бы глупо пытаться рассчитать все. Одиночное восхождение на Эверест — это не арифметическая задачка.

Я верю в человеческие инстинкты. Когда человек оказывается перед выбором — выжить или умереть — он поступает верно. Но я не могу ставить себя перед таким выбором. Альпинизм вообще не должен ставить человека перед таким выбором. И Нена с этим согласна, она целиком полагается на меня.

А может быть, она прячет тревогу от самой себя? Или от меня? И успокаивается, ведя дневник?

«15 августа 1980 г. Мы выходим. Как я ждала этого! Мы пойдем к леднику Восточный Ронгбук и по нему дальше вверх. По мере того, как небо становится чистым, улучшается и мое внутреннее состояние. В горах мы ближе к самим себе. Все как будто концентрируется внутри нас. Может быть, действительно становятся более весомыми наши познания, может быть, меньше отвлекающего. Чувства обостряются. Особенно это сказывается на моих отношениях с Райнхольдом. Здесь в нем в полной мере проявляется южный тиролец. Он раскрепощен, мыслит свободно, но консерватизм маленькой деревеньки в Доломитах, где Райнхольд вырос, не оставляет его.

Если он чего-нибудь хочет, для него нет препятствий. Он бывает и сдержан, и груб, а чаще всего недоверчив. Неделями я наблюдаю за Райнхольдом как бы через стекло. С ним очень хорошо ходить в горах. Наверху он становится самим собой. Он так сентиментален за своей суровой оболочкой, которая за 30 лет альпинизма превратилась в панцирь из-за завистливого отношения к нему в Южном Тироле. А теперь этот панцирь стал прозрачным.

Сегодня я чувствую себя неважно. Дорога длинная, но она станет легче, если не надо будет тащить груз. Головная боль, которая мучила меня в начале путешествия, прошла. Я тоже хорошо адаптировалась. И мне нравится идти вверх с Райнхольдом, быть с ним рядом. Каждый идет своим шагом, но мы не отдаляемся друг от друга. Каждому нужно пространство, чтобы предаваться собственным мыслям».

Упаковка грузов проходит на этот раз быстро. В передовом базовом лагере есть все: продукты на четыре недели, горючее, снаряжение для подъема на вершину. Нельзя забыть ни одной мелочи: фотопленка, альтиметр, запасные очки. Мысленно я перебираю список вещей. Я представляю себе все восхождение, шаг за шагом, бивак за биваком, все, что мне будет нужно выше лагеря 6500. Минимум лишнего, но жизненно необходимое — в двойном количестве, таков мой девиз.

Когда я взял альтиметр, чтобы положить его в верхний клапан рюкзака, я обратил внимание, что давление поднимается. Итак, перерыв в муссоне! Для собственного успокоения я повторил то, что говорили крестьяне внизу в долине, и что соответствует данным современной метеорологии: «Во время летнего муссона выпадает один или два периода хорошей погоды, длящихся от четырех до десяти дней».

Удивительно, как часто знания местных жителей о погоде, превратившиеся уже в интуицию, соответствуют наблюдениям метеорологов. Я читал о муссоне в научной работе о погоде в Гималаях Гельмута Крауса. Все говорит за то, что сейчас можно начинать восхождение.

«Летний муссон со значительными осадками с июня по сентябрь приходит не вдруг. Постепенный переход от сухой погоды зимой к летнему муссону начинается предмуссонным выпадением осадков, связанных с конвекционными процессами, и зачастую сопровождается грозами».

Этот переход тянется шесть недель. В первые дни, в базовом лагере, сила муссона была еще не так ощутима. Но действительно ли это муссон? У Крауса читаю: