Б. Малкес - Открытие великой реки Амазанок

Потом снова Сантьяго-де-Гуаякиль: Орельяна управляет пожалованной ему территорией, у него «множество хороших индейцев… и всякие поместья да стада и много прочего имущества, коего достало б для того, чтобы быть очень богатым человеком, коли он удовольствовался бы тем, что сиживал дома да копил деньгу» (Карвахаль). Как и прочие вожаки конкисты, Орельяна прибирает к рукам богатства истерзанной завоевателями страны. Но ненасытная алчность и страсть к приключениям гонят его в новые походы, влекут к новым авантюрам.

Орельяна немедленно решает присоединиться к Гонсало Писарро, едва только ему становится известно, что тот собирает войско, чтобы идти в страну Корицы.

В должность правителя Кито Гонсало Писарро вступил 1 декабря 1540 года. И когда Орельяна прибыл туда, приготовления к походу были в разгаре. К моменту выступления в распоряжении Гонсало Писсарро находилось около 220 испанцев («у каждого был меч и щит да небольшой мешок с провизией»), некоторое число негров-рабов и свыше четырех тысяч «дружественных индейцев» (indios amigos). Уделом «дружественных индейцев» была переноска тяжестей; дабы носильщики не разбежались по дороге, держали их в оковах и на общей цепи. Экспедиция была богато снаряжена, а солдаты почти все ехали верхом — небывалая по тем временам роскошь. С войском шли четыре тысячи лам, несметные стада свиней и своры собак, обученных охоте на индейцев. Уговорившись о совместном выступлении из Кито в марте, Орельяна отбыл к себе в Сантьяго-де-Гуаякиль.

Февраль у него прошел в хлопотах. По словам Карвахаля, он «издержал сорок тысяч песо ( Один песо равнялся 4,6–4,7 г золота ) на лошадей и амуницию и всякое воинское снаряжение». Закончив сборы, уладив все дела (в это время, 4 февраля 1541 г., и было составлено «Свидетельство», упомянутое ранее), Орельяна снова направился в Кито. И как говорится в «Повествовании», «у него было не более двадцати трех человек», четырнадцать из них ехали на лошадях.

Однако в Кито Орельяна не застал Гонсало Писарро. От Педро де Пуэльеса, которого тот оставил своим местоблюстителем в этом городе, он узнал, что войско выступило в поход еще 21 февраля 1541 года, то есть задолго до намеченного срока. Орельяна был немало озадачен этим, но все же, несмотря на предостережения, пустился с малочисленным отрядом вдогонку за Гонсало Писарро. Эта таинственная неувязка сама по себе, конечно, не может служить основанием, чтобы делать выводы об их взаимоотношениях, однако (особенно в свете дальнейших событий) она наталкивает на мысль, что в их отношениях с самого начала не все было ладно.

В это время Гонсало Писарро продвигался на юго-восток отрогами восточной Кордильеры, немного севернее вулкана Антисана, по направлению к нынешним городкам Папальякта и Баэса, «пробирался неприступными и нехожеными горами, карабкался на них, цепляясь руками, с великими усилиями и безмерным трудом, переправлялся через многие большие реки» (Овьедо), и в пути ему постоянно приходилось отбиваться от индейцев. Мы не станем подробно описывать перипетии похода Гонсало Писарро в страну Корицы — о них, как и о событиях удивительного плавания Орельяны по Амазонке, читателю расскажут материалы настоящей публикации; здесь мы лишь расставим на пути Писарро, как впоследствии и на пути Орельяны, те необходимые вехи, без которых было бы трудно ориентироваться среди моря туманных географических сведений из указанных источников ( См. карту с маршрутом экспедиций Гонсало Писарро и Франсиско Орельяны ).

Уже в семи лигах ( См. на стр. 119 статью «Определение расстояний и дат в «Повествовании» Карвахаля» ) от Кито (на этот путь ушло около 50 дней) при переходе через один из хребтов, по-видимому, недалеко от Папальякты, погибло из-за лютой стужи более 100 индейцев, это были обитатели тропиков; «было на них одежды совсем мало, — пишет Гарсиласо де ла Вега, — да и та ничего не прикрывала». «Испанцы, дабы уйти от мороза и снега и выбраться из той скверной местности, — продолжает Гарсиласо, — бросили на произвол судьбы скот и провиант, кои с ними были». С этого момента путников постоянно преследовал голод; вскоре в пищу пошли не только лошади и собаки, но и седла, сбруя, башмаки, кора и листья с деревьев. На северных склонах вулкана Сумако войско набрело на индейскую деревушку и отдыхало в ней в течение двух месяцев, и «что ни день шел ливень». Здесь у Сумако экспедицию Писарро нагнал гонец от Орельяны.