Анри Лот - Туареги Ахаггара

Стихосложение у туарегов подчинено особым правилам. В соответствии с количеством стоп, образуемых долгими, краткими или промежуточными слогами, стихи делятся на «сейенин», «хей-нена», «иль-анер-ялла» и «али-уен». Размер «сейенин» содержит обычно четыре стопы; «хейне-на» — два полустишия, из которых первое трехстопное, второе одностопное; размер «иль-анер-ялла» имеет четыре стопы, при этом первая содержит один краткий и один долгий слог, вторая — один краткий и один долгий либо краткий (без твердого правила); а в размере «сейенин» две первых стопы обязательно состоят из краткого и долгого слогов; наконец, размер «алиуен» (по всей видимости, самый старинный) состоит из двенадцати слогов в двух полустишиях; в настоящее время он исчезает.

Согласно данным отца де Фуко, размер «сейенин» зародился в Ахаггаре; размер же «хейнена» пришел из Аджера и употребляется не так давно, как «сейенин», которому уже сто лет; размер «иль-анер-ялла» («нами владеет бог») своим происхождением также обязан аджерам; он был в большом ходу в середине прошлого века и гораздо старее, чем «сейенин». Эти три размера служат для стихосложений на любые сюжеты, тогда как размер «алиуен» («оливы») используется лишь для женских песнопений по случаю свадебных торжеств.

Существуют и другие размеры («тара», «ахеллель», «азахалаг»), но они употребляются все реже.

Каждому из этих размеров соответствует определенное число скрипичных мелодий, но последние не слишком разнообразны из-за примитивности инструмента, имеющего всего одну струну.

Размеру «сейенин» соответствуют песенные мотивы под названием «кедуха», «д’агг-амма», «кель-рела» и т. д.; размеру «хейнена» — «гоги», «шет-ганет», «кель-арас», «уккирен» и т. д.; стихи на размер «иль-анер-ял-ла» из-за торжественности характера поются лишь на два мотива — мотив аджеров и мотив Ахаггара. Мелодии называют именем людей, для которых они сочинены, племени, где их обычно исполняют.

Туарегская музыка очень похожа на музыку отдельных берберских племен Атласа, и, хотя никто еще не занимался их сравнительным изучением, вполне вероятно, что это музыкальное родство со временем будет установлено. Впрочем, берберская музыка имеет сходство и с южноаравийской музыкой, что также предстоит доказать. Кое-кто полагает, что истоком такой общности или хотя бы соединительной нитью мог быть остров Крит.

На амзаде играют только женщины. Это очень почитаемое у туарегов искусство, владеть которым должна каждая девушка благородного происхождения, оно передается девочкам матерями или родственницами. Хороших исполнительниц не так уж много, вот почему молодые люди готовы преодолеть большие расстояния только для того, чтобы послушать хорошую музыку. Это искусство некогда оживляло все вечера в Ахаггаре, но сейчас понемногу приходит в упадок; сказываются веяния нового времени и, возможно, то обстоятельство, что воцарившийся мир лишает жизнь туарегов былой романтики.

Зато становится все более популярен тобол — барабан из кожи, натянутой на деревянную ступку, женщины бьют по нему руками. Тобол — неотъемлемая часть свадебных церемоний и больших сборищ, сопровождаемых состязаниями мехаристов. Мелодии тобола в большинстве случаев произошли из Адрар-Ифораса, а их ритмический строй свидетельствует о негритянском влиянии. Некоторые мелодии пришли из Тассили.

Что касается ахаля — ритуала ухаживания, которым славятся туареги, то он не отличается ни музыкальными, ни литературными достоинствами, темы часто поразительно вульгарны. Но и здесь тоже нравы меняются, поскольку у туарегов нет уже тех сюжетов для стихов, что были раньше.

Устное творчество туарегов включает в себя также басни, сказки и легенды. Сказки и басни предназначены для детей; старухи рассказывают их по вечерам у костра. Все очень веселятся, слушая их, и включаются в игру, каждый рассказывает басню или сказку, которую знает. Как и в сказках Шарля Перро и баснях Лафонтена (кстати, восходящих к Эзопу), действующими лицами в них являются животные: шакал — самый хитрый, самый коварный зверь, всегда старается всех обставить; гиена — она не отличается храбростью, зато бывает хорошим советчиком; слон — сильный и невозмутимый, но позволяющий провести себя шакалу; заяц — олицетворение заносчивости и глупости и т. д. Родство устного творчества туарегов с фольклором других берберов довольно заметно.

Что касается легенд, зачастую рифмованных, то они составляют самую оригинальную и обширную область стного творчества туарегов Ахаггара. Многие из них посвящены жизни исторических или мифических персонажей (таких, как Аккар, Элиас, Аммамеллен и др.) и их охотничьим и военным подвигам. Но самое большое количество легенд сложено об истории гор Ахаггара. В туарегском фольклоре есть «горы-женщины» и «горы-мужчины». Они обладают теми же чувствами и желаниями, что и люди. Например, пик Иламан влюблен в чуткую и изящную Тарельрельт, оспаривает ее в небывалом сражении с буйным Амгой. Амга ударом такубы (меча) отсекает своему сопернику руку, и тот становится калекой (Иламан действительно напоминает однорукого человека). Однако и Амга получает от него удар пикой в бок, откуда бьет с тех пор неиссякаемый холодный родник. Каждая сколько-нибудь крупная вершина имеет свою историю. Чаще всего это трогательные повествования, в которых находит прекрасное выражение поэтическая натура туарегов.