Станислав Кузин: ВСТРЕЧИ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ

Перехватив у девушки Н. ведро с несостоявшейся ухой, я предложил такое нестандартное решение:

· насыщенную солью рапу из ведра сливаем в пустой бидончик, оказавшийся к счастью под рукой;

· оставшуюся в ведре рыбу заливаем чистейшей речной водой и продолжаем варить уху, которой соль уже не требуется;

· приготавливаемую в дальнейшем пищу солим рапой из бидончика.

Уха на берегу Кожима удалась на славу, только пересолили ее дежурные. Не догадались впопыхах промыть рыбу после слива из ведра перенасыщенной солью рапы.

Конечно, мы доложили командиру о печальном происшествии. Командир, несколько подумав, одобрил предложенные мероприятия. В дополнение распорядился сообщить о технологии соления пищи только девчонкам – поварихам, взяв с них клятву, молчать о происшествии.

Таким образом, кроме меня и командира наши парни ни о чем не подозревали до конца похода. Только, поедая очередную порцию пищи, возмущались, почему опять каша воняет рыбой.

P.S. Спустя почти пятьдесят лет, в 2005-м году, гостил у меня на даче участник того похода Сергей З.. Прочитал он мои воспоминания и с изумлением заявил, что до сих пор не знал про рецепт приготовления ухи на Кожиме. Еще одно подтверждение аксиомы: все тайное с течением времени становится явным.

В 1959-м году после окончания четвертого курса радиофака нас отправили на военные сборы. Не принесшее пользы ни нам, ни Родине пребывание в казарме длилось целый месяц. И после этой военной повинности мы отправились в поход на Кавказ.

Оставив часть продуктов в альплагере Алибек, мы намеревались сделать кольцо с целью посетить окрестные достопримечательности и только после этого идти через главный Кавказский хребет на Сухуми.

Домбайская поляна в то время не была еще обустроена на современный курортный лад. Весьма скромные строения альплагеря и турбазы, на въезде в альплагерь кладбище, напоминающее о необходимости соблюдения техники безопасности в горах. Долину замыкает вершина Домбай Ульген, чуть справа стоит несколько более скромная вершина Софруджу.

Историю настоящей любви, которая всегда кончается трагически, представил в итальянской интерпретации англичанин Шекспир. Интересно, что почти во всех горных регионах тема Ромео и Джульетты очень распространена, но с учетом местной специфики: по причине отсутствия яда в нецивилизованных социумах, несчастные влюбленные либо каменеют, либо бросаются со скалы.

В Армении, например, это Ахтамар, которая в безутешном горе бросилась в пропасть. В знак преклонения перед таким поступком армяне назвали ее именем один из лучших своих коньяков (специальный женский).

У карачаевцев также есть аналогичная легенда. Бедный богатырь Домбай имел несчастье влюбится в Софруджу, которая на свое несчастье родилась в богатой семье. Естественно карачаевские олигархи всячески препятствовали их брачному союзу. За давностью лет я точно не помню, зачем Домбай полез через главный Кавказский хребет. В результате богатырь погиб, а местное население в качестве его мемориала выбрало господствующую вершину региона, которую стало называть Домбай Ульген, что в переводе на русский язык означает «Смерть Домбая». Девушка Софруджу не перенесла скорбного известия о смерти своего любимого, встала рядом с этой вершиной и окаменела.

Оставляя справа этих окаменевших влюбленных, а также пик Инэ, мы поднимались все выше и выше вдоль реки Чучхур на перевал в долину Бу Ульгена (смерть оленя). Когда кончился лес и начались каменистые осыпи, мы увидели одно из чудес здешней природы – Чучхурский водопад. Мощный поток воды, производя оглушительный шум, свергался, казалось, прямо с неба. А казалось это потому, что ясный день сменился ненастьем и на перевал сели дождевые облака. Видимость выше водопада обрезала серая туманная муть. Начавшийся было дождь, сменился снегом. (В дальнейшем меня неоднократно посыпало летним снегом в высокогорьях. Но на Чучхуре снегопад в начале августа я увидел впервые.).

Этот снегопад не позволил нам качественно насладиться зрелищем Чучхурского водопада. Постепенно коченея от холода, мы поспешно вскарабкались на седло перевала и посыпались вниз. Спуск в долину Бу Ульгена был премерзкий – глинистый крутяк, размоченный дождем и мокрым снегом.

Скользя и оступаясь, мы достигли границы леса и почувствовали себя как бы в раю. (Очевидно, что понятие «как бы в раю» является понятием относительным и зависит от предыстории попадания в этот «как бы рай».) Большой костер согрел наши заледеневшие члены, а поставленные палатки обещали скромный, но желанный ночной комфорт. Тем более что распогодилось, и в небе даже показалась луна.