Луи Буссенар - Десять миллионов Рыжего Опоссума. Через всю Австралию

Наконец, когда наше беспокойство переросло в тревогу, на поляну перед деревней выскочило два всадника на крупных пегих лошадях хорошей стати, совершенно загнанных. Это оказались герр Шеффер и ганноверец — с одеждой, разорванной в клочья, с лицами усталыми и мрачными. У ганноверца был перевязан лоб. А у взмыленных коней сильно расцарапаны бока.

— Где остальные? — Сэр Рид заметно побледнел.

— Погибли!

— Погибли?! — потрясенно воскликнули мы.

Наше состояние до конца поймет только тот, кто по себе знает, сколь неразрывны бывают узы между людьми, не раз спасавшими друг друга, бок о бок спавшими под открытым небом и отдававшими товарищу последний кусок хлеба. Двое из невернувшихся принадлежали к вражеской нации, но, несмотря на то, что мы, французы, не питаем к немцам симпатии, в сердце моем после их смерти образовалась пустота.

После благополучного прибытия в отделение телеграфа в Барроу-Крик герр Шеффер немедленно начал переговоры с капитаном одного парохода. Они увенчались полным успехом. Имя скваттера помогло устранить все трудности. Капитан заверил, что немедленно выйдет в море. Раздобыв лошадей, пятерка покинула отделение телеграфа и направилась в деревню нга-ко-тко. Однако на одном из привалов на них внезапно напали аборигены. Трое из поселенцев были убиты, не успев оказать сопротивления, остальным удалось вскочить в седла и ускакать.

— Наши жизни принадлежали не нам, — с достоинством закончил герр Шеффер свой рассказ, — надо было во что бы то ни стало вернуться сюда. Приказ есть приказ. Ну а погибшим — вечная память.

Наконец наступило время отправления. После трогательного прощания на покрытом цветами кладбище трогаемся в путь. Все племя нга-ко-тко высыпало из хижин, чтобы проводить нас. Сопровождаемые мужчинами, несущими тючки с золотом, направляемся к реке Харберт-Крик, где на волнах покачивается наша лодка, охраняемая группой воинов во главе с сыном Рыжего Опоссума и усиленная четырьмя поселенцами.

Укладывание груза не отняло много времени и не потребовало особого труда — достаточно было лишь равномерно разложить тючки с золотом на плоском дне лодки, чтобы не нарушить ее осадку.

Рыжий Опоссум, отправив часть соплеменников в деревню, взял с собой двух сыновей и двадцать лучших воинов: он никак не мог заставить себя расстаться с нами и решил проводить как можно дальше, снабжая едой в незнакомой местности.

Всем, кто возвратился в деревню, мы подарили топоры, ножи, одежду и сохранившиеся безделушки — жалкие остатки былого богатства. Аборигены были очень довольны. Но больше всех обрадовались туземные девушки, получив на память полдюжины маленьких карманных зеркалец.

Мисс Мери и Келли удобно расположились под небольшой занавеской, натянутой над лодкой вместо тента. Эдвард занял место у руля, Френсис и Сириль сели за весла, и, подхваченное течением, суденышко заскользило по воде.

От залива Карпентария нас отделяет три с половиной градуса. Рассчитываем пройти это расстояние самое большее за пятнадцать дней. В реке полно всевозможной рыбы, а в прибрежных лесах — опоссумов и кенгуру, так что отличное жаркое гарантировано. Жаловаться особенно не на что. Единственное, — с тех пор как мы вступили в жаркий пояс, духота еще больше усилилась. Подчас она просто мучительна.

Пришел печальный момент расставания. Джо надо возвращаться к своим соплеменникам. Этот замечательный человек в глубокой печали. Он трогательно прощается с детьми своего умершего друга. Старый дикарь-европеец рыдает как ребенок. У Эдварда, Ричарда и их сестры глаза полны слез.

— Джо, дорогой Джо, — говорит сэр Рид, сжимая руки МакНайта, — мы еще свидимся, клянусь! Я буду помощником в вашей благородной миссии. Дети меня поддержат. Благодаря своему отцу и вам они теперь богаты и никогда не забудут ни Рыжего Опоссума, ни его племени. Не пройдет и года, как мы пригоним сюда стада быков, овец, табун лошадей, доставим земледельческие орудия для обработки полей и в скором будущем аборигены, надеюсь, смогут окончательно побороть голод. Не прощаюсь, Джо, а говорю «до свидания»!

Наконец Австралия пересечена с юга на север!

Крики радости вырываются при виде парохода, стоящего на якоре в естественной бухточке меньше чем в четырех кабельтовых от берега. Герр Шеффер — человек слова.

Едва только мы показались в виду судна, как с него спустили шлюпку. Матросы в ней приветствуют нас оглушительным «ура!». Высокий мужчина с грубым загорелым лицом и живыми глазами, типичный моряк, ловко спрыгивает на землю и представляется. Это капитан «Уильяма» — корабля, который должен доставить нас домой. Строго придерживаясь инструкций, переданных по телеграфу из Барроу-Крик в Порт-Деннисон, судно выбросило для быстроты хода балласт и прибыло к месту встречи, указанному немцем, на четыре дня раньше срока.