Луи Буссенар - Десять миллионов Рыжего Опоссума. Через всю Австралию

Я старательно помогал переправлять на сушу многочисленные ящики, набитые физическими инструментами, химическими препаратами, разного рода приборами и анатомическими экспонатами, необходимыми для занятий студентов.

На земле, под бизанью [14] Бизань — здесь: нижний косой парус на бизань-мачте (самой задней мачте парусного судна). , служившей чем-то вроде тента, мы разложили спасенные научные сокровища, потом каждый отправился на поиски пищи — ее запасы были либо почти на исходе, либо попортились от морской воды. Аборигены [15] Аборигены — коренные жители материка, страны, какой-либо местности, островов и т. д. , для которых кораблекрушение — всегда большая удача, как зачарованные бродили около лагеря, мечтая, по-видимому, завладеть диковинными вещами.

Видя бедственное положение белых мореплавателей, они знаками дали понять, что готовы снабдить нас, путем обмена разумеется, пропитанием. Мы не стали отказываться.

Первый обед состоял из рыбы, выловленной нашими «кормильцами» сетями, искусно сплетенными из волокон формиума [16] Формиум — новозеландский лен, цветы и стебли которого использовались при изготовлении сетей и в других целях. . Грустная получилась трапеза. Поскольку у нас не оказалось ни бус, ни прочих стекляшек, так любимых всеми дикарями земного шара, пришлось пойти на прямо-таки кабальные условия этих презренных, лоснящихся от жира и дурно пахнущих людишек, которых плачевный вид потерпевших делал ужасно алчными. За еду в тот день экспедиция расплатилась несколькими, сорванными с приборов, медными кранами, двумя метрами резинового шланга, пробирками, маленькой подзорной трубой, несколькими пузырьками Вульфа и доброй половиной пуговиц, споротых с наших мундиров.

Мы вполне насытились, но легко было предвидеть, что завтра «поставщики» станут более требовательны. Так и случилось. В темной ночи вспыхнули многочисленные огни. Нечеловеческие крики беспрестанно раздавались то здесь, то там, повторяясь и приближаясь. Эти господа, не зная электрического телеграфа, сообщались между собой так же, как когда-то варвары, наводнившие Европу во времена захвата Западной Империи.

На следующее утро число дикарей удвоилось. А сорок восемь часов спустя после кораблекрушения их — с копьями, топорами и ножами, похожими на изделия каменного века, — оказалось уже более ста пятидесяти. В арсенале чернокожих самое почетное место занимало метательное оружие со странным названием «бумеранг». Его свойства мы узнали позднее.

Всего нас было тридцать два человека, вооруженных, но лишенных самого необходимого. Общение с аборигенами осуществлялось только при помощи жестов, часто понимаемых превратно. Эти туземцы отличались невероятной глупостью. И наверняка произошли бы ужасные вещи, если б неожиданно провидение не предстало перед нами в облике европейца, окруженного дикарями.

Как и они, он не носил никакой одежды, кожа незнакомца, покрытая пестрой татуировкой, настолько обветрилась на солнце, что определить ее истинный цвет было совершенно невозможно. Огромных размеров огненно-рыжая борода, судя по всему, придавала ему особенный вес в глазах аборигенов — их лица, как известно, лишены всякой растительности.

Это был бывший каторжник [17] До середины XIX века Великобритания использовала Австралию как место ссылки. , бежавший восемь лет назад из заключения. Погибающего от жажды и голода, его подобрало ближайшее племя и скоро сделало своим вождем, убедившись в силе, ловкости и смелости пришельца. Символы власти — перо сокола, закрепленное тоненькой тростниковой косичкой над левым ухом, и браслет из змеиных зубов на левой руке — украшали облик рыжебородого. Его радость была безгранична и поначалу выражалась в основном жестами, так как этот человек почти забыл родную речь. Вождь оказался шотландцем, уроженцем графства Думбартон, и звали его Джо МакНайт. Джо вызвался проводить нас до Мельбурна, на что потребовалось бы пятнадцать дней пути.

«Однако, — прибавил он на скверном английском, — я просил бы джентльменов подчиниться всем требованиям племени, чтобы не умереть от голода или туземного топора».

Совет был хорош, и соображения безопасности побудили нас принять его.

На следующий день вновь предстояло расплачиваться за пищу, хотя все безделушки кончились. Скрепя сердце мы принялись разбирать приборы, извлекать и распаковывать из ящиков препараты, пополняя таким образом свою опустевшую «казну».