Алексей Вышеславцев - Очерки пером и карандашом из кругосветного плавания в 1857, 1858, 1859, 1860 годах.

Ботофого (Рио-де-Жанейро)

Назад мы ехали довольно печально; мулы несколько раз останавливались, и кучер часто соскакивал с козел, подтягивал упряжь и, обманув кратковременным отдыхом скотов своих, снова садился, гикал и порядочно стегал их бичом. Едва добрались до города. Было уже не так жарко, и мы пошли ходить по улицам. Прошли знаменитую улицу Ouvidor, блистающую Французскими магазинами, в которых мы видели много цветов, сделанных из перьев колибри и других птиц. Ходили и по узким улицам, где атмосфера была так тяжела; но нигде почти вовсе не было видно женщин, a те, которые нам встречались, лучше бы сделали, если бы не показывались вовсе. Чаще всего попадаются негры, у которых в лицах большое разнообразие. Все они обыкновенно несут что-нибудь на голове, идя кадансированным шагом и всегда что-то бормоча сквозь зубы. К вечеру много негров попадалось с кадками на головах, и улицы стали невыносимы… Старческие лица негров отличаются слиянием добродушие с веселостью. Попробуйте посмотреть на негра и немного улыбнуться, — каким добродушным смехом ответит он, замотав своею шершавою головой и выказывая свои зубы в неизмеримом рте! На улице попадаются часто мулаты различных степеней, от негритянской физиономии до бронзового красивого лица, выжженного и высушенного тропическим солнцем. Вместе с переменою в чертах, и самый костюм становится постепенно более европейским. Девушка еще кофейного цвета и с вьющимися волосами уже носит кринолин, тюлевые и рюшевые воротнички, легкие шляпки; a молодой мулат с тросточкой и в круглой шляпе щеголяет не меньше какого-нибудь commis Французского магазина. Встречая кровную негритянку в её красивом костюме, я всегда смотрел ей на ноги: в башмаках ли она, потому что только свободная имеет право носить башмаки; вследствие этого, босоногие носят такие длинные юбки, что рассмотреть их ноги бывает довольно трудно; за то свободная негритянка, если ей бывает жарко, тяжело и неловко в башмаках, несет их в руках, чтоб ее не смешивали с невольницами… Бразильцы, так же как и жители Монтевидео и Буэнос-Айреса, особенного типа не имеют. He совсем чистый португальский тип в бразильском климате погрубел и почерствел от солнца и испарины и представляет теперь, почти без исключения, очень будничные, чтобы не сказать пошлые лица. Все подобные лица годятся на провинциальные сцены играть разбойников, погонщиков мулов, содержателей одиноких трактиров среди гористых дорог и т. п. Более образованные носят большие бороды, черный цвет которых набрасывает новую тень на худощавые морщинистые лица. Но с мужчинами еще помириться можно, женщины же положительно все дурны собой… Становится какая-то жалко смотреть на здешних женщин; подумаешь, будто наложена печать гнева Божия на всю страну! И хорошо, что их так мало видно на улице.

Под вечер мы зашли в монастырь бенедиктинцев старинное здание, стоящее на возвышении. К нему вела дорога различными извилинами, как-будто в укрепление; по обеим сторонам вокруг монастыря, по стенам расположены террасы с деревьями и цветами. Церковь была заперта, a встретивший нас монах, с бритою макушкой, указал пальцем на двор, куда мы и пошли, сняв предварительно шляпы. Двор был устлан плитами, на которых иссечены эпитафии лежащим под ними братьям; кругом двора шли крытые галереи. Поднявшись по лестнице, мы очутились в большом коридоре, идущем вокруг всего здания; по углам его были залы с дубовыми скамейками и с почерневшими от времени масляными картинами, на которых изображены были эпизоды из жизни каких-то почтенных монахов. Вдоль коридора расположены кельи, в которых помещались братья бенедиктинского ордена, отличающиеся большими животами и выбритыми макушками, как наши крестьяне Пензинской губернии. Из окна безмолвного монастыря, на город открывался одни из самых живописных видов Рио-Жанейро. Под ногами пестрели здания с своими черепичными крышами, нагроможденные друг подле друга дома (дворов в Рио нет), с церквями, гаванью и рейдом; все это множество камня и черепицы пропадало в долинах между зеленеющими красивыми холмами; горы, возвышаясь над городом, спускались лесами к долине, на встречу поднимавшимся к ним другим зданиям. Сахарная Голова одною своею верхушкой торчала из-за возвышения, на котором устроен телеграф. С моря шел пароход, и дым его мешался с дымом снующих но рейду маленьких пароходов, которые ходят в Сан-Доминго и Ботофого, каждые полчаса.