Тысячи историй, трагедий и ненаписанных романов. Вот одна из судеб, с которой автору довелось соприкоснуться.
Сигизмунд Дичбалис родился в Петрограде в семье русской медсестры и кадрового литовского офицера, защищавшего революцию. Окончил школу, затем училище. Тридцатые годы, сталинские чистки, гибель отца. Потом Вторая мировая война, на которую он уходит добровольцем. Окружение, плен. В плену его судьба пересекается с судьбой генерала Власова [48] А. А. Власов (1901–1946), генерал-лейтенант. В ходе войны был пленен и пошел на сотрудничество с немцами, став главнокомандующим Русской освободительной армии (РОА).
. Знание немецкого языка спасает ему жизнь. Конец войны. Генерала Власова казнят, Сигизмунд бежит. Добирается до Австралии. Работа на заводах и в рудниках. Но и здесь неспокойно, советские власти могут потребовать его выдачи. Случайно знакомится с человеком, связанным с западногерманским телевидением, который предлагает ему взять псевдоним и быть их внештатным спецкором в почти дикой тогда еще Папуа−Новой Гвинее. С киноаппаратом в руках он уходит в дебри к папуасам, в места, куда в прямом смысле слова почти не ступала нога белого человека и где каннибализм был тогда еще нормой жизни. Там, на грани смертельного риска, он живет много лет, высылая оттуда свои репортажи…
Мы встретились с ним в середине 1990-х, на одной из ферм восточного побережья Австралии. За окном на лужайке паслись лошади, а пожилой человек с сильным акцентом рассказывал мне по-русски свою жизнь. Комната была уставлена странными деревянными идолами, а стены увешаны ритуальными масками. Глубокие трещины на них выдавали старину. Заметив мой заинтересованный взгляд, хозяин сказал: «Это все оттуда, из Папуа, все настоящее, древнее.
Британский музей предлагает мне за них большие деньги, но я не могу продать — это кусок моей жизни» [49] О своей жизни Сигизмунд Дичбалис написал в книге «Детство, отрочество, юность: Не по Льву Николаевичу Толстому», изданной в Петербурге в 1995 году издательством «Сатис».
.
Я не прокурор, чтобы оценивать его жизнь. Она сложна, как, впрочем, и любая другая жизнь. Такими судьбами полна Австралия. О некоторых из них мы еще расскажем.
Надгробные идолы из Папуа — Новой Гвинеи
Однако вернемся к теме иммиграции. Все же большинство ныне живущих русскоязычных австралийцев — это иммигранты последних десятилетий, так что судьбы их не столь драматичны, как вышеописанная. Хотя и среди них есть весьма любопытные персонажи. Как-то в парилке одного из городских бассейнов я остолбенел от удивления. В углу, на верхней полке под потолком, скрестив, как Будда, ноги и разбросив по сторонам длиннющие руки, сидел голый «паук», весь покрытый татуировкой. Голова его упиралась в потолок, узкие глазки бегали. Явно, что это был наш российский «пахан в законе» или «вне закона», скрывавшийся в Австралии, чтобы на родине его не «замочили в сортире». Внизу с тазом горячей воды орудовала обслуживающая его «шестерка». Меня они в упор не замечали и, естественно, не догадывались, что я могу понять их русский язык. Я таки и не мог его понять, ибо толковали они на тяжелой блатной «фене». До меня лишь дошел хриплый приказ босса «шестерке»: «Коль, хлобыстни, захолодало!»
Такого сорта иммигранты здесь тоже есть, но они временные…
Не могу с уверенностью сказать, где находится центр сегодняшней русскоязычной диаспоры — в Сиднее или в Мельбурне, — но, по статистике, Мельбурн — это город, где проживает подавляющее число живущих в Австралии русских евреев и не менее половины всех остальных русскоязычных граждан страны. В разных городах Австралии вы встретите такие знакомые для русского уха названия районов и улиц, как Одесса, Крым, Севастополь, Балаклава, Инкерман, Альма, где в основном и концентрируется русскоязычная диаспора.
Помню, я был удивлен, когда впервые на золотых приисках Балларата под Мельбурном увидел старый музейный плакат «Севастополь взят!». Мне пришлось поломать голову и воспользоваться подсказкой местного человека, чтобы понять, что плакат этот относится к Крымской войне позапрошлого века [50] Крымская война (1853–1856) между Российской империей и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй.
. Ну а то, что Балаклава («рыбье гнездо»), Инкерман («пещерный город»), Альма (имя реки) — это турецкие названия районов Севастополя — жемчужины Крыма, воспетые еще Гомером, Пушкиным, Куприным, — это мало кто знает не только среди австралийских русских, но и в самой России.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу