Соломон Шульман - Австралия — Terra Incognita - Когда звери еще были людьми

После триумфального шествия по большим городам Лола отправляется на золотые прииски в Балларат. Однако здешняя элита принимает ее не столь горячо. Редактор местной газеты публикует статью, в которой нелестно отзывается о ее выступлении. Тогда Лола, найдя обидчика в пабе, отхлестывает его кнутом. Кто-то выхватывает револьвер. Сцена чуть не заканчивается кровопролитием…

Как ни странно, но еще слабая, только зарождающаяся австралийская культура не была сметена европейской, завезенной потоком иммиграции. Дело в том, что местные карренси , известные приспособленностью к жизни в буше, очень скоро взяли инициативу в свои руки. Поскольку новоприбывшие нуждались в их помощи, то вскоре обнаружилось, что приезжие стали жить по законам здешнего общества, а не по законам, завезенным ими из Европы.

На приисках царил дух демократии. Каждый имел равные стартовые возможности. Тут не было места снобизму. Суровый австралийский буш не признавал ни хороших манер, ни академического образования. Выживал сильнейший, сумевший приспособиться. Если кому-то не хватало мужества, он погибал. В таких условиях благородное воспитание значило очень мало и даже мешало. Ведь из-за него трудно было спать на голой земле, подложив под голову кулак, или месяцами страдать от голода и непогоды. Английский аристократ должен был работать бок о бок с ирландцем из дублинских трущоб. Австралийские бушмены, которые вообще не выносили слова «господин», уважали не титулы и образованность, а физическую выносливость, хитрость и ловкость.

Еще за полвека до этого великий шотландский поэт Роберт Бернс писал:

Познав ту истину, что о человеке надо судить только по его личным качествам, люди, прибывшие сюда из городских трущоб и нищих деревень, были опьянены прекрасным и новым для них чувством достоинства и свободы. Это чувство они завещают своим детям, которым будет суждено создавать австралийскую нацию.

Не многие из тех, кто сидел по вечерам с друзьями у костра, понимали, что здесь закладываются основы нового общества. В таких условиях верность дружбе становилась высшей ценностью, ибо от этого зависела жизнь. Они пели песни о буше, взаимопомощи, лесных разбойниках, духе свободы.

Вообще, они больше любили петь, чем говорить. Язык для них не был величайшим изобретением человечества, ибо с его помощью можно было лгать. Поэтому они смотрели на любителей поговорить с некоторым недоверием и предпочитали, чтобы вместо языка говорила протянутая сигарета.

Демократия на приисках вскоре привела к образованию своего гражданского суда, который вершился тут же на месте. Суды были открытыми, на них собирались все, спорили до хрипоты, пока не приходили к какому-то решению. Наихудшим наказанием, особенно для воров, считалось «выметание». Вооружившись пучками прутьев, толпа «выхлестывала» провинившегося из лагеря. Срабатывал беспроволочный телеграф, и новость разносилась по всем приискам, а это означало, что «выметенный» из лагеря изгонялся отовсюду.

На этом этапе рождались многие элементы сегодняшней австралийской жизни и культуры…

В местечке Холлс-Крик в Западной Австралии, в небольшом парке установлен памятник, надпись на котором гласит: «Русский Джек», и дальше в нескольких предложениях изложена история человека, прославившегося в здешних краях во времена золотой лихорадки.

Его полное имя — Джек Фредерикс, хотя по-русски он, конечно же, был Иваном. Родился в 1855 году в России, был моряком русского флота, затем служил на английском корабле, с которого и сбежал в Австралии. Было это, вероятно, в 1870-х годах. Некоторое время Иван жил на востоке страны, в нынешнем штате Квинсленд, потом купил пароходик, которому дал название «Старуха», и стал заниматься перевозкой грузов и пассажиров. Когда в Западной Австралии открыли золото, решил попытать счастья на приисках.

Австралийцы любили Джека. Он поражал всех силой и мягким сердцем. Высокого роста, могучего телосложения, с большущими руками и мускулистой шеей, он напоминал легендарных русских богатырей. Лицо его было привлекательным: серо-голубые глаза, широкие скулы, мохнатые брови, черные волосы, усы и борода.

Его зычный голос вполне соответствовал его виду: смеялся раскатисто, пел громогласно, а его шепот, образно говоря, можно было расслышать за версту. Огромный аппетит и умение выпить без драк и скандалов тоже нравились его товарищам.