Владимир Кудинов - На разных широтах, долготах...

— Я был, Фрэнк, в этом мемориале, — сказал я. — Прекрасный памятник. Высотой с десятиэтажный дом. Гранит, белый мрамор, бронзовые скульптуры. Кто его создал?

— Выдающиеся архитектор и скульптор, мои соотечественники-австралийцы — Деллит и Хофф.

По лицу Фрэнка было видно, что он гордится и произведением своих соотечественников, и их мировой известностью.

— Сейчас повернем на улицу Оксфорд, а затем на площади Тейлора свернем на улицу Флиндерса, которая перейдет в проспект АПЗАК-парейд, ведущий прямо в Лаперуз.

Нам везет. Движемся почти без задержек, останавливаемся лишь у светофоров. Долго едем по бесконечному проспекту АНЗАК-парейд, пересекающему Сидней с северо-запада на юго-восток. Слева и справа тянутся парковые зоны — огромные парки Мур и Сентениал, поляны для игры в гольф, детские и спортивные площадки, теннисные корты, выставочные павильоны, стадионы для игры в крикет. Затем минуем ипподром, и уже едем вдоль одного из университетов Сиднея — университета Нового Южного Уэльса. На его территории около двадцати зданий старой и новой постройки, где размещены аудитории, лаборатории многочисленных факультетов. Наибольшее впечатление оставляют главное здание университета, здание библиотеки и корпус химического факультета.

Проезжаем несколько жилых районов, государственных учреждений, госпиталь принца Генри, и проспект делает крутой поворот направо.

— Приближаемся к Лаперузу, — сказал Фрэнк. — Прошлый раз мы подъезжали сюда с севера, а сегодня — с востока. Еще полмили, и мы увидим Ботани-Бей. АНЗАК-парейд закончится петлей, которая как бы захлестнет зеленую лужайку, где установлен обелиск в намять высадки в этом месте французского мореплавателя и исследователя Жана Франсуа Лаперуза и экипажей двух судов, находившихся под его командованием.

Наконец перед нами заблистали воды залива.

— Давайте подъедем сперва к обелиску, видите его? — спрашивает меня мой спутник.

— Вижу! Не заметить его невозможно. Но почему вы не показали мне его в прошлый приезд?

— Я же вам только что объяснил, что в прошлый раз мы подъезжали с севера, то есть по улице Баннеронг. Оттуда обелиск не виден. А потом, оставив слева Вумера-авеню, повернули на улицу Ярра, а оттуда по Элару-авеню подъехали к резервации. Схватываете? Одни названия улиц чего стоят! Слова-то из лексикона аборигенов! Сейчас остановимся у обелиска, и я расскажу вам, почему это место на берегу Ботани-Бея названо именем французского мореплавателя. Читали о нем?

— Читал, но большой упор в книгах всегда делался на то, что он — исследователь островов Тихого океана, берегов Северо-Западной Америки и Северо-Восточной Азии. Кстати, его именем назван пролив между советским островом Сахалин и японским островом Хоккайдо. Этим проливом соединяются Японское и Охотское моря. Знаете ли вы об этом?

— Не припоминаю, — задумчиво сказал Фрэнк.

— Ну ничего, впредь будете знать, а теперь, будьте добры, расскажите, что делал Лаперуз в этих местах.

— Да ничего особенного, — шутит Фрэнк. — Он просто-напросто побывал здесь. Вам, должно быть, хорошо известно, что так называемая Первая флотилия в составе двух военных кораблей и девяти транспортных судов под командованием капитана Артура Филлипа вышла из Англии тринадцатого мая тысяча семьсот восемьдесят седьмого года с целью колонизации Нового Южного Уэльса в путь, который проложил еще капитан Джеймс Кук на своем «Индевре» в тысяча семьсот семидесятом году. Свое нынешнее название — Австралия — материк получил много лет спустя. Так вот, когда двадцать шестого января тысяча семьсот восемьдесят восьмого года гремели якорь-цепи в клюзах кораблей Первой флотилии при постановке на якорь в укромной бухте Сидней-Кав, находящейся в заливе Норт-Джексон, в этот же самый день в Ботани-Бей вошли и стали на якорь два французских военных корабля под командованием Лаперуза, не подозревавшего, что английские корабли ушли отсюда за несколько часов до его прибытия. Здесь он оставался довольно долго — около полутора месяцев. В течение этого времени французы навели порядок на своих судах, изрядно потрепанных в океанских просторах в период длительного перехода к неизвестным еще тогда землям, собрали две лодки, необходимые для нужд экспедиции, из отдельных деталей, которыми они запаслись еще в Европе.

Пока команды производили эти работы, — продолжает Фрэнк свой рассказ, — французские ученые, находившиеся на борту кораблей, высадились на берег и изучали флору и фауну прибрежной полосы. Интересно, что, исследуя эти места, французы встретились-таки с капитаном Филлипом и членами его экипажей, после чего они обменялись визитами и некоторыми полученными научными данными, которые имели большое значение для обеих сторон.