Питер Мейл - По следу Сезанна

— По-французски? — подсказал Андре.

Она косо взглянула на него, и он поспешил уткнуться в книгу. Девушке оставалось только углубиться в свой компьютер.

Авиапассажир, мечтающий о нескольких часах тишины, становится наиболее уязвимым во время еды, когда притвориться спящим невозможно, а есть и читать одновременно довольно трудно физически. Нагруженная подносами тележка приближалась к их ряду, а соседка закрыла свой лэптоп и уже несколько раз поглядывала на Андре, явно готовясь предпринять еще одну попытку общения. Потому, получив свой кусок неизбежной авиакурицы, он быстро надел наушники и как можно ниже склонился над тарелкой.

Чтобы отвлечься от осточертевшего вкуса разогретой в микроволновке пищи, Андре стал размышлять о будущем. Ему пора заканчивать с этими непрерывными разъездами. От них в равной мере страдают его личная жизнь и пищеварение. В своей новой студии на Манхэттене он лишь изредка ночует, точно в гостинице. С переезда прошло уже восемь месяцев, а коробки с книгами и одеждой так и стоят нераспакованные. Нью-йоркским друзьям надоело разговаривать с автоответчиком, и они просто перестали ему звонить. Французские друзья юности переженились и обзавелись детьми. Их жены относятся к Андре неплохо, но все-таки с некоторым подозрением. Известно, что он часто меняет девушек. Поздно ложится спать. Не прочь выпить. Иными словами, он может плохо повлиять на их еще не окончательно остепенившихся мужей, а потому представляет реальную угрозу для брака.

Наверное, в такой ситуации ему следовало бы страдать от одиночества, но даже на это у него не хватает времени. Вместо жизни у него работа. К счастью, любимая. Почти всегда. Вот только Камилла в последнее время и правда стала чересчур требовательной и капризной. Почему-то с некоторых пор она начала настаивать, чтобы он делал множество крупных планов картин, хотя, как заметил Андре, они почти никогда не появлялись в журнале. Но деньги она платит хорошие, а главное, он постепенно зарабатывает репутацию лучшего мастера интерьерной съемки. Пара издательств уже заговаривала с ним о книге. В следующем году все изменится, пообещал себе Андре. Он будет сам выбирать сюжеты и сам устанавливать сроки — словом, будет сам себе хозяином.

Отказавшись от попыток справиться с курицей, Андре выключил лампочку и откинул спинку кресла. Завтра у него будет вдоволь настоящей еды, с удовольствием подумал он и уснул.

Еще не дойдя до стойки паспортного контроля в аэропорту Ниццы, Андре почувствовал знакомый запах Франции. Он состоял из нескольких компонентов: аромат крепкого кофе, дух табачного дыма, легкий привкус дизельного топлива, шлейф одеколона, благоухание свежей выпечки. Этот запах невозможно было ни с чем спутать, и для Андре он всегда означал новое радостное свидание со страной, в которой прошла большая часть его юности. Все другие аэропорты мира пахли безлико и одинаково. Аэропорт в Ницце благоухал Францией.

Девушка в деловом костюме стояла у черной резиновой ленты и, глядя на проплывающие мимо чемоданы, нетерпеливо кусала губу. Кроме того, она то и дело поглядывала на часы. У нее было очень нью-йоркское лицо: напряженное, сосредоточенное, хмурое. Андре подумал, что бедняжка, наверное, никогда в жизни не позволяет себе расслабиться, и сжалился.

Она ощутимо вздрогнула, когда он дотронулся до ее плеча.

— Похоже, вы опаздываете. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Сколько им надо времени, чтобы выгрузить багаж из самолета?

Андре пожал плечами:

— Это юг Франции. Здесь ничего не делается быстро.

Девушка снова взглянула на часы.

— У меня назначена встреча в Софиа-Антиполис. Вы не знаете, это далеко?

Бизнес-центр Софиа-Антиполис, который французы называли ParcInternational d'Activités , располагался в горах между Антибом и Каннами.

— Зависит от пробок. На такси — минут сорок пять.

— Ну тогда я успею, — облегченно вздохнула девушка. — Спасибо. А вы знаете, — она чуть было не улыбнулась, — в самолете я подумала, что вы не очень-то любезны.

— Ну что вы, — вздохнул Андре. — Обычно я сама доброта. Он вовремя заметил свою сумку на ленте. — Когда встреча закончится, поскорее выбирайтесь оттуда, — посоветовал он.

Глаза женщины испугано округлились:

— Там опасно?

— Нет, просто кормят невкусно.

Андре кивнул ей, забрал сумку и ушел.

На арендованном «рено» он доехал вдоль побережья до Кань-сюр-Мер и там свернул на Д6, которая, извиваясь вдоль реки Лу, поднималась к деревеньке Сен-Поль-де-Вакс. В воздухе еще стояла колючая утренняя прохлада, но солнце через ветровое стекло уже приятно грело грудь. Вдалеке верхушки гор сверкали белизной на фоне веселого синего неба, и весь пейзаж казался свежевымытым. Манхэттен с его промозглой зимой остался на другой планете. Андре опустил стекло и почувствовал, как прочищается голова, тяжелая после проведенной в духоте ночи.