Генри Мортон - Прогулки по Испании - От Пиренеев до Гибралтара

Когда король и двор занимали свои места и трибуны заполнялись представителями инквизиции, епископами и настоятелями, а также представителями каждого рода деятельности в королевстве, несчастных узников вызывали из камер и темниц и одевали для церемонии. Каждому давалась уродливая желтая рубаха из грубой ткани, называемая sanbenito , вокруг шеи обвязывался кусок веревки, а на голову водружался картонный шутовской колпак, разрисованный рептилиями и насекомыми. Узников выстраивали в колонну, в руки каждому совали зеленую свечу и выводили вперед, с «родственниками» в колпаках по обеим сторонам, шпионами и подручными инквизиции, которые набирались из всех слоев общества и неизменно присутствовали в каждом уголке и закоулке испанской жизни. Упорствовавших узников сопровождали также духовники, призывавшие их покаяться. «Закоренелым», как это тогда называлось, часто затыкали рты деревянными кляпами, чтобы они не могли выкрикивать поношения или ересь. Последними шли отвратительные пугала, изображающие тех, кто обманул инквизицию и скрылся, и ящики с костями — останки тех, кто обманул ее своей смертью. И пугала, и кости сжигались на quemadero .

Процессия вступала на площадь под торжественное пение Miserere , качание кадил и блеск крестов; потом появлялись огромное зеленое знамя инквизиции и вереница гротескных фигур в картонных колпаках и желтых рубахах. Процессии иногда продолжались с шести утра до полудня. После религиозной церемонии и проповеди обвинение против каждого узника зачитывали вслух, пока он неловко преклонял колени в своем унизительном наряде. Часто оказывалось, что мужчина или женщина, вошедшие в темницу много лет назад сильными и крепкими телом, еле ковыляли, и им приходилось помогать, потому что пытки, и особенно дыба, выворачивали суставы, тогда как у aselli , пытки водой, были другие последствия. В конце длиннейшей процедуры «примирившихся» вели обратно в тюрьму, где они совершали покаяние, а «отпущенных» передавали служителям закона и, усаженных на ослов, увозили сквозь орущую и насмехающуюся толпу на место сожжения. К тому времени, не сомневаюсь, те, кто совершал акт веры с шести утра, желали только вырваться оттуда и что-нибудь съесть — и, если получится, забыть зрелище, которое видели. Немногие на самом деле имели желание следовать за гротескной процессией на quemadero и наблюдать ужасы агонии, когда тех, кто покаялся в последний момент, душили, прежде чем швырнуть в огонь.

Идя в отель той ночью, я размышлял, не инквизицией ли порождены нехватка интеллектуальной любознательности, иногда ощущаемая в испанской жизни, отсутствие книжных магазинов и вера, возможно, бытующая у некоторых испанцев, что догма важнее нравственности, а церковные ритуалы — все, что необходимо для жизни христианина.

Несколько лет назад я собирал материал для романа, который так и не написал, о том интереснейшем периоде в английской истории времен Елизаветы, когда английские католики, изгнанные на континент, планировали реставрацию католической веры у себя на родине. Старинные католические семейства устраивали тайные убежища для священников в своих домах: за стенными панелями, в трубах, погребах и на чердаках — чтобы прятать иезуитов, которые тайно пересекали Ла-Манш, неся верным святые дары церкви. Любопытный персонаж того времени — невысокий хромоногий человечек, известный как «Маленький Джон», пользовавшийся огромным спросом в качестве строителя «поповских нор». Настоящее его имя было Николас Оуэн. Он работал строителем до того, как стал иезуитским братом-мирянином, и поэтому мог придать конструкции тайников профессиональную надежность, которой обычно им недоставало. Однако нередко случалось, что люди, которых заставали врасплох со священником в доме, убеждали беднягу залезть на крюки для копчения окороков в большую трубу, а охотники за католиками, следуя процедуре, зажигали в печи огонь, прежде чем начинать поиски. «Маленький Джон», которого голод наконец выманил из укрытия в Вустершире, умер под пытками в лондонском Тауэре, но не выдал своих сообщников.

Это была чрезвычайно интересная эпоха, столь же эмоционально насыщенная, как и наша. Священники, въезжавшие в Англию инкогнито, в основном обучались в Английских колледжах: во французском Дуэ, в Риме и в Вальядолиде. Их готовили к опасным миссиям почти так же, как во время недавней войны мы тренировали молодых людей, которых потом сбрасывали темной ночью с парашютом на оккупированную территорию. Пойманного католического священника шестнадцатого века ожидала та же судьба, что и офицера разведки в двадцатом веке.