Луи Буссенар - Похитители бриллиантов

– И это все?

– Все.

– А твои спутники?

– Они должны находиться где-нибудь недалеко от прииска. За них я не тревожусь. Они не пропадут, и мы их еще увидим. Я не думал, что в таком глухом месте я найду прииск и белых. Поэтому я отправился на разведку один, а неграм наказал не беспокоиться, если меня долго не будет. Когда я вошел в палатку, там стоял страшный шум: это наш Жозеф сражался с кем-то, как настоящий дьявол.

– Отлично, дорогой Альбер! Можно сказать, все хорошо, что хорошо кончается. А вы, Жозеф, – что вы можете нам рассказать?

– А у меня и рассказывать нечего, месье Александр.

– Как это – рассказывать нечего? Вы, однако, не упали с неба и не вывалились из воздушного шара?..

– Нет, я приехал верхом на зебре.

– Вот как?

– Да, месье Александр, на зебре, на полосатой лошади. Она бегает очень быстро.

– Как же вы себе раздобыли такую лошадку?

– Я убил змею, которая хотела ее съесть. Змея имела больше восьми метров в длину.

– Что же вы с ней сделали?

– Я содрал с нее кожу и сделал упряжь для зебры.

– Подождите, Жозеф, дорогой! Мне что-то не все ясно. Расскажите подробно и не выматывайте душу.

– Да бедь я рассказыбаю, месье Александр. Зевра – это бам не простая лошадка. Зевру приручить – это большое дело. Она вила ногами, подымалась на дывы, ложилась на землю, пыталась кусаться… Но, караи! Я с ней погоборил, с чертобкой, и она меня поняла…

Альбер рассмеялся, и рассказчика это несколько смутило.

– Видишь ли, – сказал де Вильрож, – наш Жозеф не бог весть какой оратор. Вот он уже опять стал путать «в» и «б», и это лучше всего доказывает, что он сильно волнуется.

– Ничего, продолжайте, дорогой Жозеф! – мягко предложил Александр. – Вы прекрасно знаете, что мы шутим.

– Вот я и говорю! – продолжал тогда Жозеф. – Когда месье Альбер уехал на плоту, я остался один. Мастер Виль тоже остался и стал ругаться, как извозчик. Он ушел направо, я – налево. Так мы и потеряли друг друга из виду. Он ушел ко всем чертям. Я тоже. На другой день я вдруг вижу здоровенную змею. Она уцепилась хвостом за дерево и обвила кольцами бедную зебру. Одним выстрелом я прикончил эту гадину и быстро связал зебру лианой. Зебра тяжело дышала и отдувалась, как тюлень, а я связал ей все четыре ноги. «Так, – думаю, – хорошо! Ты будешь иметь честь понести на спине одного славного малого из французской Каталонии». Да не тут-то было! Только я захотел взобраться ей на спину, мерзавка стала брыкаться. Ах, бедная ты моя головушка! Что ж тут делать? Вот я и подумал, что из змеиной кожи можно было бы сделать подходящие поводья, и стал раздевать эту змеюку! Карай! Сделал поводья, надел на зебру и давай рысью. И зебра пошла у меня не хуже, чем этот четвероногий страус, которого зовут жирафом. Право же, она даже могла бы обогнать этого двуногого жирафа, которого зовут страусом.

– Так просто? Вы меня удивляете.

– А я все сказал. Вот только забыл добавить, что я снял с себя рубашку и завязал моей зебре глаза. И еще я сделал ей ножом дырку в храпе и пропустил через храп ремень из змеиной кожи.

– Ну, вот!

– А это очень хорошее средство. Я не знаю ни одного андалузского мула, который мог бы сопротивляться, когда ему прокалывают храп и пропускают ремень.

– Я думаю!..

– Моя зебра несла меня как миленькая. Я только натягивал поводья то вправо, то влево. Как удила…

– …которых она не могла грызть.

– Конечно. Я часто встречал негров и спрашивал – очень вежливо, – как проехать к водопаду Виктория, а они ни за что не хотели отвечать. Они смотрели на меня так, как если бы я свалился с облаков, и понимали меня не лучше, чем если бы я говорил по-кастильски с поляком или хотя бы с простым уроженцем Оверни… Тогда я решил держать курс по солнцу. И этак я ехал и ехал, покуда не добрался до трактира, где мы и повстречались.

– И это все?

– Все, месье Александр. Вот разве только еще одна мелочь. Я не могу нахвалиться нашими неграми, но что касается белых… Дело было дня за три

– четыре до моего прибытия в Алмазный край. Я страшно устал и еле волочил ноги.

– А зебра где была?

– Зебра околела еще за тридцать шесть часов до этого. Она перестала есть, бедняжка. Затем рана в носу стала у нее гноиться. Это было после того, как мы целую ночь проскакали по степному пожару.

– Вы попали в огонь?

– Но я себе даже усов не обжег. Моя лошадка неслась среди антилоп, львов, обезьян и страусов. Уйма была всякого зверя. Вроде хопо. Наконец зебра свалилась. От голода, или от смерти, или, быть может, по другой причине. Я продолжал дорогу пешком и повстречал огромный фургон, запряженный быками. Я хотел купить поесть и предложил фунт стерлингов золотом… Из тех денег, которые вы мне поручили нести… Они были при мне… А тот чудак, который правил быками, грубо послал меня ко всем чертям и швырнул мне мои золотой прямо в лицо!.. Карай! Не был бы я так утомлен, я бы с ним расправился не хуже, чем с сегодняшним американцем… Но тут из-за фургона показался какой-то верховой, и я задрожал от радости, увидев его. Я закричал: «Месье Александр! Это вы?» Но тот посмотрел на меня как на сумасшедшего и говорит: «Вы ошиблись». Увы, я уже и сам догадался. По голосу. И еще у него был резкий английский акцент… А то вы бы и сами могли ошибиться. И он меня спрашивает: «Что вам надо?» Я говорю: «Поесть. Конечно, за деньги. И затем укажите мне дорогу на водопад Виктория». – «Вот, ешьте! – говорит он и подаст мне порядочный кусок дичи.