Луи Буссенар - Театр в Экваториальной Африке

Это Каркоанс. Отчаянно жестикулируя и грозно рыча, претендент на престол приближается к «королю» в сопровождении дружины и, потрясая кулаком, произносит пламенную речь. «Камрези» дружелюбно отвечает речитативом [7]и широким жестом указывает на сосуды, полные самого настоящего вина и пива из сорго. Соперник стремительно бросается к напиткам, всем видом своим демонстрируя страстное желание вкусить их. И действительно, он начинает жадно пить, вытирая тыльной стороной руки толстые бордовые губы. Воины следуют его примеру и то и дело облизываются от удовольствия с непосредственностью обезьян, смакующих сладкие стебли сахарного тростника.

Но выпивохи проявляют себя людьми неблагодарными. В результате опьянения позы их становятся угрожающими, голоса звучат резче. Не обращая особого внимания на публику, актеры принимаются выяснять отношения. Свиты обмениваются отчаянной бранью и воинственно размахивают оружием, не забывая, однако, прикладываться — все чаще и чаще — к вину и пиву.

И хотя, к великой радости публики, музыка звучит громче, чем прежде, приглашая к песням и танцам, Каркоанс, вдрызг пьяный, не замечает мелодии. Подойдя к «монарху», не более трезвому, чем сам он, царек грубо срывает с головы противника диадему, совершая тем самым действо, имеющее одинаковый политический смысл во всем мире. Лишенный символа власти, «король» вяло сопротивляется, и его недруг, совсем обнаглев от безнаказанности, хватает мантию низложенного им «правителя» и, задрапировавшись ею, принимает величественную, чуть ли не как у Цезаря [8], позу.

«Камрези», не в силах терпеть подобную наглость, решается дать негодяю достойный отпор и с этой целью созывает своих «подданных», возбужденных содержимым тыквенных сосудов и готовых хоть сейчас ринуться в бой. «Бунтовщики» в ответ окружают мятежного вождя. Две враждебные группы яростно бряцают оружием. Воины, словно герои Гомера, вызывают друг друга на поединок.

Слышится барабанная дробь. Это тамбур [9]задает ритм вступающим в схватку бойцам. В такт музыке противники, беспрерывно горланя гнусавыми голосами, постепенно сближаются и, сойдясь лицом к лицу, смешивают свои ряды и, высоко подскакивая, начинают кружиться в неистовом вихре. И так до тех пор, пока их правители не подают сигнал, по которому воины останавливаются, выстраиваются в одну линию и замирают.

Утомленные выполненными в исключительно высоком темпе телодвижениями, недавние враги, чтобы взбодриться, в очередной раз рвутся к сосудам, вновь наполненным вожделенным эликсиром, и дружно, в мирном единении, приступают к возлияниям.

Количество поглощаемого лицедеями спиртного вызывает у зрителей постоянно растущую тревогу. Участники сценического представления, все без исключения, смертельно пьяны, о чем можно только сожалеть, поскольку как актеры они очень интересны и по-настоящему талантливы: вызывают изумление их выразительная мимика, ритмичность движений, правдоподобие создаваемых образов.

После краткого перерыва противники сходятся опять. Их громогласные крики оглушают зрителей-европейцев, соплеменников же повергают в безумный восторг.

Несмотря на опьянение, движения актеров все более усложняются. Головокружительным прыжкам черных лицедеев позавидовали бы даже профессиональные акробаты, и можно только удивляться тому, что они, безудержно размахивая в этой круговерти боевым оружием, остаются невредимыми.

И все же, увы, на глазах у зрителей развертывается ужасная драма. Каркоанс настолько входит в роль — вероятно, под влиянием хмельных паров, что копье его насквозь пронзает бедро «монарха». Из раны течет алая струйка. Бедняга жалобно скулит. Царек же, окончательно лишившись рассудка при виде крови, энергично взмахивает копьем и бьет противника в живот. Раздается истошный вопль. Актеры и зрители кидаются к умирающему. И только шарманка продолжает невозмутимо наигрывать мелодию песни «Ах, какие у него сапоги!».

Ибрагим хватается за голову: подобное никак не входило в его планы. Ведь убитый — раб весьма ценный: подручный Махмуда-бея выложил за него кругленькую сумму и собирался забрать приобретение с собой в Маскат [10]. Вскочив на сцену с револьвером в руке, лиходей намерен жестоко поквитаться с победителем. Однако Каркоанс обещает турку двенадцать бивней слона, и конфликт улаживается.

Представление заканчивается раньше времени. Но зрители-туземцы не ропщут: они никогда еще не испытывали такого наслаждения от игры своих актеров, как сегодня.

Читать дальше