Тим Северин - По пути Синдбада

— Мои поздравления, Мухаммед, — приподнято сказал я. — Вы проделали большую работу. Корабль великолепен.

Мухаммед просиял и стал взбираться по трапу, возвращаясь на палубу. Я остался в трюме один. Я слышал, как волны прибоя ласково плещут о борт корабля, который наконец обрел жизнь. Я потрогал обшивку, которая потребовала неимоверных усилий и заняла много времени. И все же на строительство корабля ушло не три года и даже не шестнадцать месяцев, как мне предрекали, а всего сто шестьдесят пять дней.

По распоряжению султана наш корабль назвали «Сохар» в честь знаменитого порта в Оманском заливе. В стародавние времена Сохар был процветающим городом, гаванью для множества кораблей, совершавших дальние путешествия. Французские археологи откопали в Сохаре огромный форт, в свое время господствовавший над рейдом, где становились на якорь многочисленные суда. Производя в Сохаре раскопки, археологи нашли изделия из фарфора, завезенного из Китая, по всей вероятности, оманскими моряками. Теперь в Китай предстояло отправиться мне, совершив переход на судне, конструктивно схожем с судами, на которых ходили оманские мореходы.

Я подсчитал, что мне необходим экипаж примерно из двадцати человек, а костяк экипажа должны составить по меньшей мере восемь матросов, которые будут управлять кораблем, помогая другим членам команды осваиваться на судне и, в частности, обучая их технике управления парусами. Плавание предстояло, конечно, как следует зафиксировать, для чего в состав экипажа предстояло включить фотографа (им стал Брюс Фостер), кинооператора, звукооператора. Мне также требовались радист (им стал Том Вомстер), интендант, ныряльщик и, конечно же, кок.

Слух о том, что я набираю команду для своего корабля, распространился по Суру, и ко мне стали приходить люди, чтобы наняться на судно. Первым явился капрал из отряда корабельной полиции. Он выглядел довольно щеголевато: черный берет, сизо-серый мундир с надраенными пуговицами и полицейским жетоном и не уступающие им в блеске форменные ботинки.

— Я — Камис Сбайт, сэр, — представился он, отдав честь, чему сопутствовал церемониальный прыжок на месте. — Хочу отправиться с вами в Китай, — добавил бравый капрал, на этот раз широко улыбнувшись.

Камис был крепко сбитым, атлетически сложенным человеком и, насколько я рассудил, мог бы блистать на ринге во втором полусреднем весе. К тому же он оказался веселым и жизнерадостным. На ломаном английском Камис сообщил мне, что он внимательно следил за строительством нашего корабля, а когда узнал, что на судно набирают команду, сразу же поспешил ко мне. Я спросил Камиса, почему он хочет отправиться в плавание.

— Чтобы посмотреть мир, — просияв, ответил капрал.

— Но плавание будет долгим. Как к этому отнесется ваша семья?

— У меня нет семьи, только овдовевшая мать. Все то время, что я буду в море, ей будут выплачивать мое жалованье. Она не будет нуждаться.

Далее Камис сообщил, что его предки были настоящими моряками, а он сам служит в морской полиции и не хочет упустить редкой возможности отправиться в дальнее плавание. Похвалив в самых восторженных выражениях наш корабль, Камис выразил уверенность в том, что плавание завершится полным успехом. Я подумал, что если подобный энтузиазм проявят и другие члены команды, то наш корабль полетит, как на крыльях.

Оказавшись в море, Камис (или Камис-полицейский, как я называл его про себя, чтобы отличать от другого Камиса), энтузиазма не растерял. Он не чурался любой работы и всегда вприпрыжку бросался устранять возникшие неполадки. Камис никогда не утрачивал хорошего настроения и заряжал своей жизнерадостностью весь экипаж.

Еще один человек из морской полиции стал у меня матросом. Эйду, так его звали, было двадцать два года, и он оказался самым молодым членом моей команды. Его черная кожа явно свидетельствовала об имевшихся связях между Суром и Занзибаром. И впрямь, он оказался родственником корабельщика — африканца, которого я застал за постройкой самбука в городке Эль-Айджа во время своего первого визита в Оман. Эйд сообщил мне, что тот мастер — его кузен. Семья Эйда занималась строительством лодок (а при случае и судов) да еще рыболовством, а сам он нашел работу в морской полиции. Эйд был в том возрасте, когда порой тянет из дому, чтобы попутешествовать и посмотреть, как живут другие люди, а возможно, и найти свое предназначение в жизни. Эйд даже не представлял, во что выльется наше плавание, какое время оно займет и какие страны лежат на пути в Китай. Для него это не имело значения.