Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше

Раздавшийся выстрел как бы подтвердил точность данного охотником описания разыгравшейся в лесной чащобе сцены.

— Сохатый мертв, — радостно завершил канадец свое повествование. — Сейчас мы насладимся приготовленной на костре головой, да и собак ждет настоящий пир.

Но следующий выстрел встревожил охотника.

— Малыш в опасности, — сказал он, бледнея.

— Откуда вы это знаете? — быстро спросил Жюльен.

— По второму выстрелу!..

— Может быть, ваш брат сперва лишь ранил животное?

— Малыш Андре никогда не тратит двух пуль на одного зверя! — с достоинством ответил охотник.

— Значит, он убил пару сохатых.

— Нет, я говорил ему лишь об одном… Когда мы не охотимся ради шкур, то убиваем ровно столько, сколько требуется для пропитания.

— Раз так, идемте его искать.

— Именно это я и хотел вам предложить… Эсташ, оставайся с санями… И вас также, господин мой, я бы попросил, если позволите, побыть здесь, — обратился Перро к Алексею и затем вновь повернулся к Жюльену: — Вы готовы, месье?.. А то я ухожу…

Парижанин молча схватил карабин — дар профессора Норденшельда — и устремился за охотником. Хотя он и бежал изо всех сил, но за своим спутником, шагавшим саженной поступью, поспевал с большим трудом.

Идя по следам Малыша Андре, канадец с французом быстро углубились в лес. Преодолев за пару минут метров триста, они выскочили на широкую прогалину и застыли, пораженные страшным зрелищем.

— Гром и молния!.. Мы вовремя явились! — воскликнул Перро.

Посреди заснеженной поляны, в широкой луже крови, бездыханно лежал великолепный сохатый. А дальше, где снова начинался древостой, вокруг толстенной сосны бегал Малыш Андре, пытаясь увернуться от преследовавшего его чудовищного медведя. Ростом с хорошего бизона, но более коротконогий и необычайно подвижный, хотя его длинное тело и могло показаться на первый взгляд неуклюжим, разъяренный зверь был полон решимости расправиться с чужаком, столь дерзновенно вторгшимся в его владения. Он, энергично прыгая, опускался на четыре лапы и, видя, что добыча опять ускользнула от него, разгневанно рычал.

— Гризли! — в ужасе прошептал охотник.

Действительно, это был он, страшный стопоходящий зверь, чьи необычайная сила и невероятная жестокость приводят в трепет всех обитателей североамериканских лесов. Встреча с таким чудовищем всегда малоприятна. Очень часто и нескольких пуль, поразивших жизненно важные органы, оказывается недостаточно, чтобы сразу прикончить животное, и, смертельно раненное, оно, прежде чем упасть замертво, успевает покалечить отважившихся сразиться с ним безумцев. Зная из книг и рассказов, на что способен серый медведь — гроза Скалистых гор, Жюльен испугался, понимая, какой опасности подвергался сейчас самый юный из канадцев.

Перро замер в ожидании момента, когда зверь, обежав в очередной раз дерево, развернется к нему головой. Но медведь, азартно гоняя двуногую дичь и не обращая на новоприбывших ни малейшего внимания, подставлял взору стрелков лишь жирный крестец.

Обессилев от отчаянного бега по кругу, Малыш Андре остановился и, тяжело дыша, схватился за нож. Дикий зверь, тотчас замерев, напряженно глядел на человека. Подобное противостояние длилось какие-то секунды, а затем состязание в быстроте и ловкости возобновилось с новой силой.

— Эта гнусная образина никак не желает смотреть в мою сторону, — выругался канадец. — Но я заставлю ее показать свою харю — хотя бы на миг!

— Придумал, — прошептал Жюльен. — Я выстрелю в него наугад. Тут он непременно обернется, а там уж дело за вами.

— А вы не боитесь остаться с разряженным ружьем?

— Ну что вы!

— Тогда стреляйте, и побыстрее! Ведь если Малыш Андре поскользнется, он пропал.

— К счастью, спасение совсем близко, в стволе моего нарезного карабина!

Скорость ветра. — Испуг французских крестьянок. — Торжество краснокожих. — Белый Бизон. — Сын луны. — Ставка Жака — его скальп. — Демонстрация чуда. — Многочисленная аудитория. — Неуемная жажда зрелищ. — Требование великого вождя. — Отказ от представления. — У столба пыток. — Венценосные особы. — Побег.

Жак Арно не ошибся: корзину действительно раскачивали индейцы, карабкавшиеся по якорному канату аэростата. И это открытие окончательно вырвало француза из объятий сна.

Вдали высился Аляскинский хребет, чьи голубоватые вершины в красных от заходящего солнца венцах четко вырисовывались на северном небосклоне. Шар, подхваченный воздушным течением, менее чем за десять часов проделал путь длиною около восьмисот километров.