Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше

— Милый Алексей, я с огромным удовольствием прослушал сей краткий курс практической географии, — произнес восторженно Жюльен. — Вы — кладезь знаний!

— Рано меня хвалить. Ведь неизвестно еще, смогу ли я раздобыть дров, чтобы приготовить пищу и не замерзнуть ночью. К тому же и корма для собак — всего на два раза. Причем последнее — куда серьезнее. Мы-то в крайнем случае обойдемся и без костра, самовар же вскипятим на спирту: его у нас пока достаточно. Но вот собаки… Оленей здесь легче прокормить: расчистил снег, и вот он — ягель! — но подстрелить какую-нибудь дичь для собак тут совершенно негде. Ну а стоит нам только потерять своих верных помощников, и единственное, что нам останется, — это добираться пешком до первого стойбища чукчей или юкагиров [128] Юкагиры — народ, проживающий в Якутии и Магаданской области. , что, прямо скажем, маловероятно. К тому же есаул, наверное, уже пустил за нами погоню. Замерзнуть в пути или попасть к преследователям в руки — обе эти возможности не из приятных.

— Ничего, понадеемся на счастливый случай — и вперед! — воскликнул преисполненный оптимизма Жюльен.

Хорошее настроение и уверенность в своих силах, не покидавшие отважного француза, имеют в этих суровых краях не меньшее значение, чем физическая подготовка или снаряжение: известны случаи, когда депрессия оказывала на человека значительно более губительное воздействие, чем материальные лишения.

Друзья были твердо убеждены, что их путешествие по Азии закончится благополучно. И действительно, создавалось впечатление, будто сама судьба благоприятствует им.

Сани резво бежали мимо деревьев, становившихся все более хилыми и отстоявших друг от друга на все большем расстоянии по мере продвижения беглецов к Беринговому проливу, как вдруг Шолем затормозил, да так резко, что Алексей едва удержался в нартах.

— Что такое? — спросил молодой человек.

Проводник, нахмурив брови, всматривался широко открытыми глазами в заснеженное пространство, расцвеченное слегка неровными красноватыми бликами от арктического солнца.

— Хозяин… волки!

Жак и Жюльен подогнали свои нарты к головным.

— Волки, — сообщил им Алексей, — но я их не вижу.

— Я слышу их, — пояснил Шолем.

— И что они поделывают?

— Гонят оленя или лося.

Алексей перевел друзьям, что сказал Шолем, и заключил:

— Неплохо было бы отбить у волков их добычу.

— Смотри, хозяин, они вон там… — снова заговорил проводник.

Появившиеся на горизонте темные пятна стремительно перемещались вслед за черной точкой. Поистине только человек, обладающий зрением и слухом якута, мог бы расчленить это непонятное скопище каких-то теней на преследователей и преследуемого и еще услышать при этом дикое рычание голодных зверей.

Путешественники с проводником схватили ружья. Растянувшийся на сто метров санный поезд превратился в засаду, на которую неминуемо должны были выйти хищники с дичью.

Черная точка быстро увеличивалась в размерах, пока наконец не приняла облик гигантского лося с ветвистыми рогами. Метрах в шестидесяти от него по направлению к карликовым лиственницам, возле которых застыли в боевой готовности стрелки, неслась сотня сибирских волков.

Собаки, чуя волков и слыша их резкое, горловое потявкивание, дрожа от страха, взъерошив шерсть и опустив хвосты, молча жались к нартам.

Не подозревая о новой опасности, сохатый, спасаясь от преследователей, быстро нагонявших его с злобным рычанием, мчался прямо на нарты, где находились Жак и Жюльен.

Когда от них до лося осталось сто метров, Жюльен приложил ружье к плечу. Как только животное приблизилось к саням метров на сорок, он, придерживая оружие левой рукой, упрятанной в меховую варежку, стряхнул быстрым движением точно такую же рукавицу с правой руки и нажал на спусковой крючок. Пуля с сухим треском вонзилась в голову сохатого точно между глаз, и он, наклонив рога, рухнул с пробитым черепом шагах в двадцати от стрелка.

— Браво! — закричал Жак, восхищенный метким выстрелом. — Триста килограммов мяса не повредят нашим собачкам!

Жюльен, не обращая внимания на восторженные вопли друга, отчаянно тряс правой рукой, дышал на пальцы и громко ругался.

— Что случилось? — спросил Жак.

— Да кожа моя осталась на курке! Ведь металл на морозе жжет, как раскаленное железо.

— Ожог от мороза? Не правда ли, весьма любопытно!

— Черт тебя побери, тебе бы так! Да и я хорош! Забыть про волков, которые вот-вот отберут пищу у наших собак!