Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше

— Прекрасная вещь — эрудиция! — восхищенно улыбнулся Жак.

— Но это же известно всему свету, а не только географам!

— Ой, гляди-ка!.. Сколько головных уборов!.. Целые горы шляп!..

— Право же, настоящая ярмарка!.. Впрочем, в городе и его окрестностях развито производство панам и прочих головных уборов [598] В примечании к парижскому изданию этого романа Л. А. Буссенар сообщает, что при изготовлении головных уборов в Гуаякиле используются волокна, получаемые из листьев Carludovica palmata, или карлюдовики пальчатой, — растения семейства циклантовых, напоминающего по своему виду маленькую вееролистную пальму. . Хотя Гуаякиль, насчитывающий двадцать пять тысяч жителей, процветает все же в основном благодаря каучуку, какао, плодам некоторых пальм и лечебным растениям, являющимся главными статьями его экспорта… Но, мне кажется, я узнаю этот большой дом, обшитый кедром… В нем находится коллеж, а следом за ним, вон там, расположен и французский особнячок с широко открытой для нас дверью, где мы сможем почувствовать себя как дома.

Формальности заняли больше времени, чем предполагали наши французы, — не те, что касались визы, а связанные с получением поступившей на их имя корреспонденции.

Даже на Жюльена, не раз бывавшего в длительных походах, никогда не сваливалась такая груда почты, о Жаке же и говорить нечего. Накопленные за долгие месяцы брошюры, газеты, письма, открытки, телеграммы, проспекты, устаревшие уже пригласительные билеты — с тысячами печатей, с разноцветными марками, с адресами, зачеркнутыми, исправленными, надписанными внизу и с пометкой «Переслать адресату», — были доставлены сюда из Франции, Сибири, Калифорнии, Мексики разными путями — морскими и сухопутными. Двое друзей, странствуя по бескрайним просторам, рекомендовали всем, желавшим поддерживать с ними связь, писать в Гуаякиль, отсюда и хлынувшая на них бумажная лавина, приведшая в изумление даже привыкшего, казалось бы, ко всему консула.

На то, чтобы разложить по группам всю корреспонденцию, едва хватило бы дня, ну а на то, чтобы прочесть ее, потребовались бы многие недели. И Жак предложил пойти на решительный и вместе с тем отчаянный шаг:

— Поскольку меня не мучает, по крайней мере в данный момент, вопрос о том, что происходит под другими небесами, я склоняюсь к мнению, что из подобного бумажного изобилия следовало бы сделать фейерверк.

— Ну нет, — возразил Жюльен, — аутодафе [599] Аутодафе — публичное сожжение еретиков и еретических сочинений по приговорам католической инквизиции в средние века. — это, пожалуй, слишком!

— Тогда давай потопим всю эту уйму: воды здесь хватает. Никак не пойму, что мы, черт возьми, сделали им всем такое, что они обрушили на нас подобную громаду!

— Не забывай, от некоторых наших корреспондентов мы ждем с нетерпением любую весточку.

— Да, ты прав!.. От Алексея, например.

— Или от Перро.

— Но что же тогда делать?

— Тебе очень нравится в Гуаякиле?

— Мне?! Мы здесь всего два часа, но я бы хоть сейчас с радостью удрал отсюда.

— В таком случае все проще простого. Тем более что и мне тут тоже не очень-то нравится: оглушающий шум, адская жара, вредные испарения… Сложим в пачки этот бумажный ворох, погрузим все на пароход, переправимся на левый берег реки, где нас поджидают наши спутники, поставим палатку и поживем два-три дня вдали от грохота, исторгаемого этим экзотическим чудо-городом.

— Браво! Твой план великолепен, и я предлагаю немедленно приступить к его осуществлению.

Сказано — сделано! И в тот же вечер двое друзей, комфортабельно устроившись в полотняном домике, разбирали при свете свечей, привезенных ad hoc [600] Для данного случая, для этой цели (лат.). из Гуаякиля, манускрипты [601] Манускрипт — рукопись, преимущественно древняя; в данном контексте это слово употреблено в ироническом смысле. , как выразился с иронией Жак.

Впрочем, ему вскоре повезло: порывшись в бумажной куче всего лишь четверть часа, он извлек из нее два больших, связанных тонкой бечевочкой, конверта.

— Из Ричфилда! — воскликнул Жак, разглядев печати.

— Одно письмо — от Алексея!.. Узнаю его почерк!

— Чудесно! А на остальное нам теперь наплевать.

— А другое письмо?

— Клянусь честью, мне незнакома эта потрясающая каллиграфия!

— Ну и буквы! Можно подумать, что адрес написан не ручкой, а веслом.

— Перро!.. Это же Перро! — произнес Жак, вскрыв конверт. — Сей достойный человек взялся за писанину только ради нас!