Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше

Преисполненный оптимизма Жак не преминул возгласить, что все к лучшему в этом лучшем из миров, а ужин удался на славу. Однако Жюльен, чувствуя себя совершенно разбитым после ужасной верховой езды на муле, не разделял энтузиазма своего друга. Вытянувшись на своей просмоленной холстине и закутавшись в одеяло, он зажег сигару, которой, Однако, насладиться ему так и не удалось: сон моментально овладел измученным трудным переходом французом.

Проснулись путники на заре, бодрые и освеженные. После столь же незатейливого, как ужин, завтрака сопровождавшие наших друзей слуги надели на животных упряжь и погрузили на них кладь. Проводник повесил кожаное ведро на место, аккуратно уложил в очаге головешки, с тем чтобы путешественники, которые остановятся здесь потом, смогли бы без особого труда разжечь огонь, и, выйдя со двора последним, тщательно закрыл за собой ворота.

Проделав нелегкий путь, отряд приблизился к возвышавшейся в виде усеченного конуса горе Кариуаяраю — потухшему еще в 1699 году вулкану, поднявшемуся на пять тысяч сто метров над уровнем моря и увенчанному вечными снегами. А спустя короткое время наши друзья имели удовольствие лицезреть и Чимборасо, именуемого местными жителями «королем» и вознесшего свою вершину необыкновенной белизны, оторвавшуюся от уровня моря на целых пять тысяч шестьсот метров [580] Здесь Л. А. Буссенар допускает неточность (смотрите примечание 545). , в ярко-голубую поднебесную высь.

Неровная дорога, местами перегороженная огромными глыбами трахита [581] Трахит — зернистая изверженная порода из кристаллов полевого шпата, слюды, кварца и других минералов, применяется как строительный материал. , выброшенного вулканом, вскоре перешла в узкую тропинку, извивавшуюся сперва между отвесными холмами, а затем заскользившую вдоль стены из вулканического туфа [582] Вулканический туф — сцементированные рыхлые продукты вулканических извержений, используется как строительный материал. , на которой кое-где были начертаны имена прошедших тут ранее путников. Из проделанных в рыхлом материале отверстий выглядывали странные, гримасничавшие, оправленные черным шлаком человеческие черепа, лежавшие в окружении костей людей и животных.

Заметив недоумение Жака, погонщик мулов сказал:

— Ах, сеньор, не удивляйтесь: мы ведь находимся сейчас в самом страшном месте!

— Правда?

— Да, мы приближаемся к Ареналю.

— О, это та самая знаменитая песчаная площадка, по обе стороны которой располагаются страшные пропасти, извергающие ежедневно, после полудня, настоящие ураганные ветры, сокрушающие все на своем пути! — воскликнул Жюльен.

— Вы знаете Ареналь, сеньор? — изумился туземец.

— Да, черт подери, столь же хорошо, как и Кебраду-де-Тоторильяс, мимо которой нам предстоит пройти завтра, и как можно быстрее, а для этого мы должны поскорее миновать это проклятое место.

— Но все это отнюдь не объясняет, откуда здесь взялось столько костей, — не успокаивался Жак.

— Да это просто-напросто останки неосторожных путников и их животных, ставших жертвами бурь, беснующихся тут каждый день, — проговорил Жюльен.

— Ах, сеньор!.. Сеньор! — закричал вдруг испуганно проводник.

— Что случилось?

— Нам не добраться завтра до Тоторильяса… ибо на нас движется ураган.

— Не может быть!

— Взгляните на облака… Прислушайтесь, как воет ветер… Смотрите, солнце скрывается!.. Ох, и «король» зарычал!.. Святая Мадонна, смилуйся!.. Мы погибли!

И впрямь, поднялась жуткая буря. Внезапно, как это часто случается в районе экватора, и бешено, словно смерч, закружились воздушные потоки, опровергая столь ужасным образом восклицание Жюльена: «Не может быть!»

Ни в одном другом районе мира нет ничего подобного тому, что можно наблюдать в некоторых областях Кордильер, где практически каждое утро или в послеполуденный час неистовствует самый настоящий ураган.

Не успел Жюльен найти объяснение этой аномалии в вулканической деятельности Чимборасо, как ужасающей мощи вихрь, в котором смешались воедино воздух, дождь и град, захватил его в свои цепкие объятия, швырнул наземь и покатил к распластавшимся на тропе мулам: жаркий пояс, и особенно Эквадор — страна, где природа конвульсирует особенно часто, любит преподносить подобные сюрпризы путешественникам из стран с умеренным климатом. Ослепленный, оглушенный, разбитый, не в силах шевельнуться, парижанин как бы перестал ощущать самого себя среди этого хаоса.