Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше

Когда же проснулся, то услышал разговор на незнакомом, гортанном языке. Открыв глаза, потянулся лениво и тут же, взглянув на хитро улыбающегося Жюльена, резко вскочил:

— Где мы, черт возьми?

— В вагоне.

— А который час?

— Без двадцати девять.

— Но мы же выехали в восемь. Что, я спал всего лишь сорок минут?

— Прибавь еще сутки!

— Как?

— Ты дрых беспробудно около двадцати пяти часов.

— С ума ты, что ли, сошел?

— Да нет, скорее, это ты еще не пришел в себя.

— Значит, мы уже далеко от Парижа?

— Не далее тысячи километров. Слышишь, как хлопают двери и проводники кричат по-немецки, что пора выходить?

— Значит, мы в Германии?

— Да, в Берлине.

— В Берлине?!

— Да-да! Первый отрезок нашего пути в Бразилию — позади. И пока второй, намного длиннее первого, еще не начался, пройдем в ресторан. Наверное, желудок у тебя от голода присох к спине.

Жак, с затуманенной головой, растерянным взглядом, помятым лицом, не нашел даже, что ответить, и послушно поплелся за Жюльеном, чувствовавшим себя как дома, — во многом благодаря тому, что понимал тот варварский язык, на котором здесь говорили.

— Нет, я, наверное, сплю, — промолвил Жак, ущипнув себя. — Это из-за письма погрузился я в какой-то кошмар. С минуты на минуту сон пройдет, я снова окажусь на улице Дюрантен, и служанка принесет мне чашку какао или кофе.

Увы, вместо служанки появился огромный тевтонец [51] Тевтонец — здесь: немец (ироническое словообразование от названия древнегерманского племени тевтонов). — с рыжими бакенбардами, в короткой куртке и широком белом переднике. Ловко расставляя посуду с богатой закуской и огромные кружки с пенившимся мюнхенским пивом, он бросил Жюльену, что на Петербург отправление через час с четвертью.

Расслышав среди немецких слов название русской столицы, Жак сказал сам себе: «Итак, кошмарный сон продолжается». И, чтобы проверить свою догадку, произнес непринужденно и твердым голосом, как человек, окончательно проснувшийся:

— Кажется, мы отправились на прогулку в Петербург?

— Да, — как ни в чем не бывало ответил Жюльен.

— А что нам делать у его величества царя?

— Искать спасения от морской болезни.

Явь. — От Диршау до Петербурга. — Желание вернуться в Париж. — С картой по Азии и по двум Америкам. — Через Берингов пролив, но не по морю. — Обетованная земля. — Человек-посылка. — Впечатление Жака от российской цивилизации. — От Москвы до Перми через Казань в тарантасе. — Снова поездом — от Перми до Екатеринбурга. — Непочтительное отношение Жака к Уральским горам. — Граница между Европой и Азией. — Владимирка.

Жак Арно ел машинально, не проронив ни слова, как бы во сне. Но пронзительный паровозный гудок, известивший об отходе поезда по направлению к немецко-русской границе, убедил его, что все это — не грезы, а явь. Вслушиваясь в постукивание колес о рельсы, он глубоко вздохнул, решив, что при таком шуме ему не заснуть. Хочешь не хочешь, подумал он, а путешествие началось! Хорошее настроение, посетившее его вчера, испарилось, тем более что мюнхенское пиво не шло ни в какое сравнение с нектаром из нашей Бургундии.

Когда друзья вернулись в купе, Жюльен, стараясь не обращать особого внимания на Жака, которому, как он считал, требовалось некоторое время, чтобы прийти в себя от потрясения, вызванного внезапным отъездом из Парижа, лег поудобнее, чтобы поспать.

— Значит, — произнес Жак упавшим голосом, — мы отправились?

— Именно так.

— В Петербург?

— Я сказал тебе об этом еще в ресторане.

— Это столь необходимо?

— Да, если, конечно, тебе не захочется вернуться в Кельн [52] Кельн — портовый город в Германии. и оттуда добраться до Гамбурга [53] Гамбург — портовый город в Германии. , чтобы сесть там на первый пароход, направляющийся в Бразилию по маршруту Гамбург — Лондон — Лиссабон — Санта-Крус-де-Тенерифе [54] Санта-Крус-де-Тенерифе — город на Тенерифе, одном из Канарских островов. — Пернамбуку — Рио [55] Рио — здесь: сокращенное название Рио-де-Жанейро. .

— Ни за что!

— Тогда позволь мне отдохнуть. Ночью я глаз не сомкнул, пока ты спал как убитый. И желал бы теперь наверстать упущенное. Завтра в половине седьмого утра мы будем уже в Диршау, в пятистах километрах отсюда. День предстоит долгий, и мы вдоволь наговоримся по пути в Кенигсберг [56] Кенигсберг — старое, применявшееся до 1946 года, название города Калининграда. , откуда поезд домчит нас до Эйдкунена — населенного пункта на немецко-русской границе в восьмистах километрах от Берлина и всего лишь в двух километрах до Вирбаллена [57] Вирбаллен — город на территории современной Литвы, до 1917 года именовавшийся официально Вержболово, а затем получивший сохраняющееся до сих пор название Вирбалис. — первого города Российской империи, куда мы прибудем в два часа дня. А сейчас — спокойной ночи!