Карл Фалькенгорст - Африканский Кожаный чулок

Он подходит к Гассану, стоящему перед своим домом, и жмет руку белому мусульманину, прощаясь с ним; Гассан благосклонно улыбается и говорит, по-видимому, искренне:

— Будьте счастливы!

Белая Борода благодарит и дает знак к выступлению. Лео развертывает знамя, раздается бой барабанов, сериба салютует из всех ружей. Знамя Белой Бороды красное, как у всех хартумских купцов, но на нем вместо полумесяца белый крест.

В первый раз развевается такое знамя впереди каравана в Судане.

Разумеется, поседевшие и испытанные солдаты Гассана, его предводители, магометанские базингеры никогда не последовали бы за ним; караван Белой Бороды состоит из других людей. Знаменосца мы уже знаем — Лео был окрещен в Святом Кресте. Хотя среди солдат и видно несколько тюрбанов, следующих за ним, но это туземные негры, мало или скорее ничего не знающие о Коране, в глубине души оставшиеся полными язычниками. Десять рабов, стерегущих стадо, также язычники. Язычницы-негритянки несут разные земледельческие орудия и домашнюю утварь; за матерями следуют негры-подростки — такие же язычники.

Все они охотно идут за знаменем с крестом, потому что их ведет Белая Борода, которого воодушевляет мысль, что эта толпа превратится со временем в христианскую колонию.

— Марш! — громко командует он, и шествие трогается и выходит из ворот серибы на открытое поле.

Утро прекрасное, и у всех на душе весело. Весна в природе, весна, по-видимому, и в сердцах людей. Степь, в сухое время года представляющая пустынную равнину, теперь кажется покрытой тончайшим свежим дерном, так как трава еще не выросла, и весна испещряет этот широкий ковер цветами, как и в наших странах. У нас в это время в садах гордо возвышаются тюльпаны и гиацинты, здесь же в открытой степи вырастают разнообразнейшие луковичные растения, которые или рассеяны в сочной зелени, или собраны целыми клумбами, капли росы блестят и искрятся на изумрудной зелени, на напоминающих сапфиры и рубины цветах, облитых утренними лучами солнца. Такова степь, но лес еще прекраснее. Обилие красок положительно опьяняет вас, и лес кажется цветником, фруктовым садом, потому что его украшает не одна листва ветвей: на всех деревьях и кустарниках, высоко на вершинах и внизу на ветках качаются редкой величины и разнообразнейшей окраски цветы. Через узкие дорожки от дерева к дереву перекинуты лианы, исполинские ползучие растения, то свешивающиеся гирляндами, то образующие настоящие триумфальные ворота, как будто лес собрался встретить целую толпу победителей.

Барабан давно замолк. На мягкой почве едва слышны шаги пешеходов и стук от копыт скота. Вдруг раздается пение, его начинают несколько голосов, но потом подхватывает весь хор и в лесу разливается однообразный напев динков. Даже он радует сердце — ликование весны только тогда полно, когда природа оживляется веселыми звуками человеческого голоса. Что же это значит? Почему Белая Борода устраивает неграм майский праздник? Кто такие люди его каравана и куда ведет он их под знаменем с крестом?

Какие перемены произошли за последнее время?

Раз Гассан сказал Белой Бороде: «Вы верно сторожили мою серибу, теперь моя очередь подумать об исполнении данного слова. Я знаю ваш взгляд на то, как мы ведем торговлю слоновой костью, и не стану настаивать на том, чтобы вы сделались моим компаньоном, хотя вы и не можете обойтись без меня. Я раньше вас узнал о банкротстве вашего торгового дома в Каире. Конечно, я мог бы отправить вас назад в Хартум с одним из последующих моих караванов — мои караваны сумеют проложить себе дорогу и в стране динков; но я хочу вам сделать другое предложение, которое, вы, наверное, примете. Весьма вероятно, что такой хороший охотник, как вы, мог бы получить большие барыши от охоты на слонов. Не хотите ли попробовать счастья? Я помогу вам осуществить этот план и устрою вам серибу в той лесной области, в которой вы обыкновенно охотились. Людей у меня теперь вдоволь. Вы будете неограниченным господином этой серибы и можете управлять ею по своим убеждениям. Я требую только, чтобы вы остались там в течение трех лет и отпускали мне всю слоновую кость. Если вы не согласитесь, то придется бы назначить управляющим этой серибы Араби или Сади. Но я думаю, что вы не откажетесь от моего предложения и устроите эту станцию, которую мы назовем Сансуси. Вам можно будет жить в ней действительно без забот; рабы, которых я вам дам, будут обрабатывать поля, и я обязуюсь выплатить вам десять процентов от доставленной слоновой кости, так что по прошествии трех лет вы свободно можете поехать в Каир. Кроме того, я даю слово никогда не требовать вашего участия в наших военных походах. Видите ли, юный друг, когда я приехал сюда, я был здесь единственным европейцем и невольно должен был сойтись с людьми вроде Араби и Сади, но я не могу доверять этим разбойникам. Я был бы рад удержать около себя честного человека, и если вы сумеете добиться чего-нибудь добром, то вам удастся, может быть, обратить и Гассана, о котором вы, наверное, думаете хуже, чем он этого заслуживает!»