Тим Северин: Экспедиция «Уллис»

Но Эратосфен был великий скептик. Его неверие в реальность «Одиссеи» не остановило попытки его современников выявить географические реалии поэмы, определить места похождений Улисса. Греки классического периода толковали «Илиаду» как исторический источник, и в позднейшие времена археология показала, что они — во всяком случае, отчасти — были правы. Многие виднейшие ученые той поры не сомневались, что описанные в «Одиссее» сцены отражают этапы реального плавания реального человека, и брались опознать острова и гавани, которые он посетил.

«Подобно тому как искусный мастер покрывает золотом серебро, — писал виднейший географ классического периода Страбон, — так и он обратился к действительно бывшей Троянской войне и расцветил историю своими мифами; и так же поступил он со странствиями Одиссея». Страбон, живший во времена императора Августа, называет с полдесятка видных географов, которые пробовали разгадать загадки «Одиссеи». Из века в век попытки проследить скитания Улисса повторялись толкователями всех мастей — историками, кабинетными путешественниками, филологами-классиками, археологами, известными писателями. Даже один британский премьер-министр — Гладстон — внес свою лепту. Противоречивые гипотезы отправляли Улисса в Италию, в Черное море, в Испанию, на просторы Атлантики, в Индийский океан, к берегам Норвегии и Ирландии. Чуть ли не каждый год появляются новые толкования текста. В последнем десятилетии Улисса снаряжали то в далекие Анды в Южной Америке, то в Адриатику, по соседству с Грецией, где один югославский капитан видит привязки для каждого из приключений, описанных в поэме.

Я сверял различные гипотезы с картой. Два десятка специалистов, каждый по-своему, определяют места, где происходят события, изображенные Гомером. Его описания (подчас мучительно туманные) привязывают к множеству реальных точек на географической карте, всякий раз с претензией на абсолютную точность, но эти привязки редко совпадают. Судно Улисса скачет по Средиземному морю туда и сюда, словно шахматный конь. Оно прыгает через возникающие некстати массивы суши, огибает мысы, плывет со скоростью, которая сделала бы честь современному лайнеру, силясь связать между собой устраивающие толкователя места. Лишь очень немногие нынешние комментаторы сами были моряками; еще меньше число тех, кто ходил по вероятным маршрутам. И никто не проверял в деле мореходные качества галеры конца бронзового века.

Как ни странно, похоже, что никто не задавал себе самый существенный вопрос. Если Улисс жил на самом деле и совершил реальное путешествие, то после осады Трои, длившейся, насколько нам известно, десять лет, он должен был стремиться скорее попасть домой. Спрашивается: какой естественный маршрут ему следовало избрать? Мог ли такой маршрут проходить по местам действия «Одиссеи», не требуя немыслимых скачков от мореплавателей? Возможно, никто не задавался таким вопросом потому, что боялся разочароваться, ответ мог умалить прелесть сказа, лишив Улисса славы великого морепроходца, смело плывущего за горизонт. Но ведь окажись, что есть простой, реалистичный путь, который согласуется с описаниями в поэме, будет достигнуто нечто куда более важное, загадка «Одиссеи» будет решена на рациональной основе. Улисс будет возвращен из вымышленного, сказочного мира, куда его заслали чересчур фантастические, несовместимые с практикой толкования.

А потому мне было ясно, что надо сделать: я пройду на «Арго» от Трои до родины Улисса — Итаки, одного из Ионических островов у западного побережья Греции, следуя маршрутом, который избрал бы рассудительный мореплаватель конца бронзового века. Быть может, на мыслимом мною логическом пути нам встретятся места, отвечающие описаниям в «Одиссее», и мы сумеем объяснить некоторые, если не все, диковинные сюжеты. Я не задавался целью ответить на трудные вопросы исторического, лингвистического или археологического порядка. Такие вещи лучше предоставлять специалистам. Их труд снабдил меня исходными материалами — энциклопедиями, указателями, переводами, комментариями, всем научным аппаратом, накопившимся за два тысячелетия гомероведения. Мой подход должен быть чисто практическим, носить географический и мореходный характер. Я собирался решать загадки с позиций здравого смысла, стоя на кормовой палубе галеры, копии судов бронзового века. «Арго» как нельзя лучше подходил для этого. Рассчитанный на двадцать гребцов, он размерами и конструкцией в точности отвечал судам, о которых Гомер говорит в «Одиссее» как о типичных для той эпохи. И я уже знал кое-что о мореплавании бронзового века, поскольку в 1500-мильном плавании по следам Ясона мы, выйдя из Северной Греции, прошли через Дарданеллы в виду Трои, пересекли Мраморное море, одолели Босфор и проследовали вдоль берегов Черного моря до его восточных рубежей. Таким образом, я примерно представлял себе, какое расстояние Улисс мог покрывать на веслах и под парусом за день, с какими ветрами могла спорить галера, как вести судно, ориентируясь визуально, от мыса к мысу. Полученный опыт я и собирался применить к исследованию географии «Одиссеи». Однако, прежде чем выходить в море, следовало уяснить, на кого я собственно охочусь. Кто такой Улисс? И кто такой Гомер, коли на то пошло?