Рагнар Квам - Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан

За несколько дней, проведенных в Лондоне, Тур выступил по радио девять раз — с сообщениями или интервью. Он приходил с заранее написанным текстом, а если передача имела форму интервью, то вопросы и ответы также были записаны заранее. В передачах на Францию, Германию, Великобританию и США он жонглировал иностранными словами на французском, немецком и английском языках. И хотя Тур стал частью «лондонской» пропагандистской машины, которая ему быстро осточертела, он все же испытывал удовольствие от ажиотажа и внимания к собственной персоне. Так, он с энтузиазмом пишет Лив, что «его имя неоднократно повторяется, упоминаются его книги, путешествия на острова в Тихом океане, членство в „Международном клубе путешественников“» и многое другое. Би-би-си даже отважилась упомянуть, что «немало слушателей уже меня знают» {424} 424 Тур в письме к Лив от 14 февраля 1945 г. . Конечно, обстоятельства были специфические, но все же имя Тура Хейердала впервые прозвучало в мировом масштабе.

Радиосигналы Би-би-си были сильными, и при нормальных условиях голос Тура вполне могли услышать — при условии, что у них были радиоприемники, — и Лив, находящаяся недалеко от Нью-Йорка, и Алисон в Лиллехаммере. Но на это он мог только надеяться. Это было, в общем, не так уж и важно, поскольку он все равно узнать этого не мог, а если и узнал бы, то не скоро. Почта работала нерегулярно, последнее письмо от Лив он получил в октябре. Он надеялся, что в Лондоне его ждет куча писем, но надежда не оправдалась. Эти письма переслали ему в Финнмарк, так что он разминулся с ними по дороге.

Пребывание в Финнмарке дало Хейердалу много пищи для размышлений. Он многое пережил и многое успел сделать. Несмотря на нехватку радиооборудования, плохие спальные мешки и промерзшие сапоги, он почувствовал впервые с тех пор, как надел униформу, что занимается чем-то полезным, что теория превращается в практику. Но в Лондоне все вернулось на круги своя. Интерес Би-би-си к нему постепенно угас, и Туру вновь пришлось обивать пороги военных учреждений. Правда, теперь к нему прислушиваются и реагируют на его слова с пониманием; тем не менее, он нуждается в поддержке. Проведя несколько недель в английской столице, он вновь пишет Лив о своей преданности:

«Я не знаю, осознаешь ли ты, как мне важно знать, что у меня есть ты, что ты моя и что мы вместе. Ты и дети поддерживаете меня всегда и повсюду, иначе жизнь стала бы бессмысленной, и я наверняка попал бы в ловушку, как случается со многими в одиночестве» {425} 425 Тур в письме к Лив от 8 февраля 1945 г. .

Он со страхом спрашивает, что может сделать с ними долгая разлука. Узнают ли они друг друга? Иногда он чувствует угрызения совести: «Мне кажется, что со мной будет легче иметь дело, чем в последние годы, когда я был в подавленном состоянии».

Он идет дальше и глубже и пытается объяснить: «После нашего возвращения с островов Тихого океана, мне часто казалось, что я хожу в оковах и ничего не могу добиться».

Лив написала Алисон перед тем, как они с Туром собирались отплыть из Норвегии в Ванкувер на пароходе «Авраам Линкольн»: «Я хочу, чтобы ты поняла меня правильно; я вовсе не говорю, что я несчастна в браке, напротив, я счастлива. Но последний год был таким трудным. Дорогая мама, я так рада, что нас ожидает что-то новое и Тур снова сможет почувствовать себя молодым и счастливым».

Неужели поражение Тура на Фату-Хиве было сильнее, чем он думал?

Он отправился на острова в Тихом океане, чтобы стать свободным, однако озабоченность Лив и его собственные слова об оковах свидетельствуют о том, что по возвращении домой он чувствовал себя как птица в клетке. Но это было давно, а сейчас многое изменилось:

«Я почему-то чувствую, что стал опять гораздо свободнее. Может быть, потому, что очень большая часть нашего мира сидит в оковах, не знаю. Но я чувствую гораздо большую уверенность в своих силах и решимость, я больше не стыжусь того, что ничего толкового не сделал».

Когда Тур отправился на Фату-Хиву, он едва ли понимал, что его там ждет. Он вырос в защищенной и избалованной атмосфере и всегда видел перед собой только открытый путь без преград. На Фату-Хиве он обнаружил, что действительность не соответствует его представлениям о ней, и вернулся домой несколько обескураженным. Затем последовало время тяжких испытаний — поиски работы в Ванкувере, труд в тяжелых условия на заводе в Трейле, не говоря уже о безнадежной борьбе с военными ветряными мельницами в британских средневековых замках.