Тим Северин - По следам Марко Поло

Нашим первым шагом было спросить в Казвине, как найти дорогу в тайную долину. Марко Поло называет долину «мулехет», от «мелахида» — во множественном числе персидское слово «еретик». Нам сказали, что убежище еретиков находится в долине Аламут (сокращение персидского «мулихидед-ульмаут», то есть «смертоносные еретики»). Чтобы добраться до долины, нужно выбрать соответствующую дорогу из тех, что ответвляются от главного шоссе, ведущего к Тегерану. Мы несколько часов катались туда и обратно, выспрашивая в караван-сараях путь в долину. К тому времени, когда мы нашли его, был уже поздний вечер, поэтому мы провели ночь в маленьком и довольно скверном караван-сарае, где, опасаясь воров, втащили мотоцикл в комнату. На следующее утро мы двинулись по ухабистой и пыльной дороге, держа путь к поднимающимся вдали предгорьям.

Сейчас Эльбурские горы так же мрачны и опасны, как, вероятно, и тогда, когда Хассан нашел себе здесь убежище. Нелегко было добраться до него по узкой дороге, по которой обычно ходили мулы, а в довершение всех трудностей я очень плохо умел управлять мотоциклом без коляски.

Замечателен внезапный переход от равнины к скалистым горным склонам. Минуту назад мы преодолевали рытвины и сухие канавы, и вот мы уже едем на пониженной передаче, пробираясь между утесами. Местность абсолютно глухая, все замерло, не слышно ни звука; только отражается от серых скал эхо рева карабкающегося все выше и выше мотоцикла.

Подъем на мотоцикле был ужасающим, ничем не проще подъема на спине мула. Майкл хранил восхищенное молчание, как бы ни вихлял мотоцикл по узкой тропе. Последняя была сплошь покрыта обломками скал, трещавшими и скользившими под изношенными шинами. Дорога большей частью шла между скалами и обрывом в тысячу футов высотой. В одном месте мы заметили остов сгоревшего джипа, по-видимому соскользнувшего с обрыва и сейчас лежавшего, как смятая игрушка, перевернувшись днищем кверху.

То тут, то там мы останавливались, чтобы отдохнуть перед следующим отрезком пути, уверяя, что вот-вот, на следующем повороте, появится Аламут. Однако, преодолев очередной изгиб, мы видели только новую высоту. Через несколько часов подъема по извилистой тропе, идя то вверх, то вниз, мы уже ехали в облаках. Движение становилось опасным: туман снижал видимость до нескольких ярдов, оседал каплями на тропе, и та была похожа на черную блестящую ленту. Дорога одной стороной заметно опускалась к пропасти, и всякий раз, когда мотоцикл наклонялся, мы скользили с опасностью для жизни к обрыву. Когда это происходило, мы судорожно пытались прижаться к боку горы, чтобы не свалиться, а камни, которые мы задевали, со стуком катились в туман, затем следовали долгие мгновения тишины, и после слышался отдаленный удар о скалы.

Далеко за полдень наконец начался спуск. А потом вдруг мы выехали из-под облаков и остановились, изумленные видом, раскинувшимся перед нами. Уходя вниз почти отвесно, у наших ног лежала и сверкала, купаясь в лучах солнца, глубокая расщелина речной долины. В расщелине крошечной серебряной ниткой бежала река, прорезая себе путь в сердце гор. С другой стороны реки поднималась почти отвесная стена огромного кряжа, с острой, как бритва, верхушкой. Этот барьер стоял поперек тропы, как гигантский бастион, колоссальный каменный риф. С высоты мы любовались на море белых облаков, висевших ниже нас между горами, опоясывающими долину. Эти облака образовывали над тайной долиной балдахин, и увидеть ее с других вершин было невозможно. Позже мы поняли, что облака приносят в долину ежедневный дождь, поэтому она и выглядит среди угрюмых голых гор райским садом.

Лоб последнего заградительного кряжа внушал благоговейный страх. В сравнении с этой колоссальной скалой река Аламут, бежавшая внизу, казалось ручейком. Поверхность камня поражала многообразием цветов. Скала горела всеми оттенками зеленого, красного, серого, коричневого и голубого. В силу какой-то причуды стратиграфии [7] Стратиграфия — раздел геологии, изучающий формы и условия залегания горных пород. разные слои породы под влиянием дождя и ветра приобрели тысячу оттенков, все они перемешивались и образовывали полоски и пятна, и казалось, что краски, как на палитре, смешал гениальный художник-великан.

Мы, не теряя времени, направились к реке. Тропа вилась вниз по ухабистому и круто спускающемуся склону, потом побежала вдоль берега реки, стремительного, чистого и холодного горного потока. Четвертью мили ниже по течению тропа внезапно закончилась у идиллического караван-сарая, вокруг которого стояло с дюжину привязанных мулов. На берегу раскинулось великолепное дерево, в тени его гигантских ветвей был устроен земляной стол, и за ним, развалившись, лежали погонщики мулов, поглощающие пресные лепешки, которые они обмакивали в посудинки со сливочным йогуртом. Владелец караван-сарая вышел навстречу с приветствием, и мы с наслаждением упали на коврики, которые он расстелил на земле. После дорожных приключений мы какое-то время просто сидели, с признательностью наслаждаясь прохладным покоем нашего временного пристанища.