Тим Северин - По следам Марко Поло

Нашей последней остановкой в Софии стал торговый центр, исключительно уродливый, огромный ангар. На полках было много товаров, но такая существенная вещь, как сахар, оказалась очень дорогой. Стэн, однако, поразил даже закаленных продавцов, привыкших к незатейливым местным потребностям: он потребовал килограмм какой-то смеси из потрохов и отрубей, предназначавшейся для собак, и начал здесь же ее жевать. Мы с Майклом предпочли более привычный ассортимент болгарского кафе, состоящий из яиц и дешевого красного вина, закончив наш завтрак бесчисленным числом сигает, набитых сеном.

Мы ехали через Болгарию недолго и вскоре миновали последние армейские пикеты, которые охраняют дороги, ведущие к границе с Турцией. Граница впечатляет. Надо всем доминирует контрольно-пропускной пункт в виде высокой смотровой вышки, похожей на водонапорную башню. Над пропускным пунктом развеваются звезда и полумесяц Турции, а под флагом стоит турецкий солдат в полной боевой выкладке. Он одет с ног до головы в американскую военную форму и со спокойной уверенностью держит американскую автоматическую винтовку. В Болгарии мы видели великое множество военных, но пугающая суровость турецкого пограничника, смотревшего на нас в бинокль, произвела огромное впечатление, и это впечатление в некотором смысле сохранялось все время нашего пребывания в стране.

Европейская часть Турции от границы до Эдирне и Стамбула скучна и пыльна. Это холмистая местность, безводная и скудная, и хотя время от времени вы проезжаете мимо бензозаправочных станций, они, однако, все заброшены. На дорогах, покрытых гравием, нет машин, только армейские грузовики, наполненные солдатами в пятнистой форме и довольно сурового вида. Вдоль дорог почти нет поселений, лишь время от времени встречаются стада овец, сопровождаемые стариками или детьми, с обязательными посохами и в чудовищных засаленных кепках, смахивающих на те, что так популярны в рабочих городках Северной Англии. Через каждые пятнадцать миль или около того у дороги — армейские лагери с солдатами, бесконечно марширующими перед палатками, с одной стороны лагеря — огромные стоянки, на которых плотно стоят квадратами по сотне или более американские грузовики. Всего этого однообразия почти не нарушают минареты Эдирне, только одинокий указательный столб, стоящий на центральном перекрестке города, несколько оживляет местность. На его трех указателях написано «Стамбул», «Греция» и «Болгария».

Было утро, когда мы наконец добрались до Мраморного моря и, взобравшись на вершину последнего холма, увидели внизу Стамбул — город, который оказал такое влияние на жизнь множества людей и на существование различных империй; и именно здесь мы ощутили, что наше путешествие наконец началось. Кто-то назвал Стамбул столицей мира, а во времена Марко Поло этот город стал ценнейшим призом, когда Венеция начала борьбу с Генуей за контроль над великим мировым торговым центром, где Азия встречается с Европой.

На этих холмах над городом в 1204 году лукавый дож Дандоло уговорил вождей прерванного крестового похода повернуть на Константинополь, оставив неверных в покое. Французские и венецианские войска штурмом взяли город, и множество трофеев было отправлено в Венецию. Некоторые из этих трофеев украсили ее площади, и ими можно любоваться и сегодня. Сам дож не мог оставить Венецию и принять управление над той частью Константинополя, которая находилась под протекторатом венецианцев, и вместо него назначили другого. Колония управлялась по венецианским законам, ее жителям были предоставлены торговые привилегии. Дож принял титул римского князя, а полвека спустя город сыграл решающую роль в истории путешествия Марко Поло, ибо в своей книге тот пишет, что «в Божие лето 1260 года, когда Балдуин был императором в Константинополе, а мессер Понте управлял городом именем дожа Венеции, мессер Никколо Поло, отец Марко, и мессер Маттео, брат Никколо, были в этом городе, явившись сюда из Венеции со свои ми товарами. Они были людьми хорошего происхождения, замечательными своей мудростью и предусмотрительностью. Рассмотрев разные предположения, они решили переплыть Черное море, надеясь на выгоднейшие предприятия. Потому они приобрели множество прекрасных и ценных драгоценностей и, отплыв из Константинополя, поплыли в Судак».

То, что стоит между строками сдержанного повествования Марко, имеет наиважнейшее значение. Ею отец и дядя, «замечательные своей мудростью и предусмотрительностью», нимало не заблуждались относительно недолговременной природы венецианского влияния на Константинополь после смерти волевого Дандоло. Балдуину II, графу Фландрскому и кузену короля Франции Людовика IX, оставался еще год управления Константинополем в качестве последнего латинского императора. Венецианский наместник Понте обладал очень ограниченными силами для защиты интересов Венеции, а венецианская колония преувеличивала мощь и влияние своего государства. Следствием этого была нестабильность деловой общины, и едва ли этот вопрос был снят с повестки, когда Маттео и Никколо «рассматривали различные предположения». В лучших традициях предусмотрительных и умеющих считать деньги венецианцев они решили продать все, чем семья владела в Константинополе, а после обратить капитал в драгоценные камни, которыми были переполнены городские рынки, удрученные приближением политического шторма. Поло покинули Константинополь и пустились по Черному морю на север к Судаку, а из Судака отправились в свое первое пробное путешествие, которое привело их в отдаленнейшие области Востока и, между прочим, ко двору великого хана. После отъезда Поло венецианская торговая диаспора ввиду схватки Венеции и Константинополя обратилась в прах, а к тому времени, когда Маттео и Никколо возвратились из своих удивительных странствий, венецианские притязания ограничивались торговым представительством в греческом Негропонте. Следовательно, ситуация в Константинополе была среди главных побуждающих причин удивительных странствий Марко Поло.