Люциан Воляновский - Жара и лихорадка

Надежды возлагаются не только на химию. Изучаются и другие средства борьбы.

Как лучше всего уничтожить комаров? Может быть, облучить их гамма-лучами? Но время облучения должно быть точно определено, чтобы — не дай бог — не погубить нормального комара.

Облученные самцы, уже не способные к продолжению рода, выпускаются на свободу, а так как самка переживает любовный экстаз лишь однажды за свою жизнь, то после встречи с облученным комаром она отложит одно-единственное неоплодотворенное яичко. Однако, если учесть отрицательные последствия применения химикатов, которые без разбору убивают все живое, этот способ кажется не самым лучшим.

Люди придумали другой способ: смерть комару записали на магнитофонную пленку. Известно, что некоторые насекомые реагируют (хотя и по-разному) на звук. Например, ночных бабочек отпугивают сигналы, которые издают в темноте летучие мыши: бабочки не без оснований подозревают, что летучие мыши имеют по отношению к ним довольно гнусные намерения… Комаров же как магнит притягивает звук от крылышек летящей самки. Не помня себя, он летит навстречу призыву к любовному свиданию. Дьявольское же ухищрение заключается в воссоздании столь заманчивого для комара звука на магнитофонной пленке, а сам магнитофон с усилителями опутывается тончайшей металлической сетью, по которой пропускается ток… Комар, можно сказать, буквально сгорает от своей страсти…

Личинки в воде можно убить ультразвуком, но этот способ для борьбы с комаром не подходит, потому что заодно уничтожается и другая живность.

Битвы такого рода нельзя выиграть в лабораториях. В представлении ученых комар — крупный зверь. И они правы. На больших плакатах в Таиланде можно прочитать, что ежегодно от тигров погибает с десяток человек, зато от малярийного комара — много тысяч.

Чтобы досконально изучить повадки комаров, их искусственно размножают, затем выпускают на свободу и с низко летящего самолета прослеживают их путь. Для эффективной борьбы с ними это имеет существенное значение. Например, на Калимантане сущим бедствием являются комары вида sundaicus ; с наступлением сумерек они летят к человеческому жилью, хотя могут пролететь не более четырех километров. Самцы этого вида довольствуются цветочным нектаром, самки же жаждут

только человеческой крови, так как это вершина их половой деятельности. Яичко не достигнет полного созревания, если комариха-мать не напьется крови. Как меня уверяли собеседники из полевых лабораторий по проведению акции «Сабах-420», самки не очень прожорливы, потому что сосут кровь лишь один раз в два дня. Но если принять во внимание астрономическое количество комарих, спастись от них непросто.

Знаю это по собственному опыту. Я был как раз в Папаре (в джунглях Сабаха), когда у меня кончилась антикомарийная жидкость, которую я захватил из Женевы. В местной китайской лавчонке мне предложили средство, выпускаемое некоей сингапурской фирмой. Меня прельстила пестрая этикетка на бутылке: китайский воин в броне и шлеме, мечом рассекающий голову огромного комара. По надписям на китайском и малайском языках я понял, что это средство рассчитано на определенную клиентуру. Однако другого ничего не было, и я взял бутылку с жидкостью.

На другое утро, полив себя из флакона, я очень скоро понял, что на комаров жидкость не производит ни малейшего впечатления, зато все люди шарахаются от меня. Эта жидкость имела такой ужасный запах, что собаки, безмятежно дремавшие в тени деревьев, при моем приближении вскакивали и, потянув носом, неслись в противоположную сторону. В Кениаго один санитар надо мной сжалился и уступил банку с более цивилизованным средством. Я намазался снова, а одежду, насквозь пропитавшуюся восточными «благоуханиями», отдал прачке-китайцу, и он набросился на нее с яростью. Вечером я сидел за бутылкой пива, снова признанный людьми.

Я разговариваю с итальянским маляриологом, который знает про комаров все на свете. Он объясняет мне, что установить виды тех комаров, которые преследуют «проклятое племя» мурутов, трудно.

— В чем заключаются эти трудности?

— Для начала скажу, что в такой широкой акции, как настоящая, не может быть места ни домыслам, ни

догадкам. Требуется абсолютно точно знать виды комаров, обитающих в деревнях. Их ведь может быть не один, а два или три. Не исключено появление и новых видов… Нам надо знать об этом заранее, до того, как сюда явятся «люди с белым порошком», как здесь называют санитаров, дезинфицирующих жилища. Я всегда прошу своих пациентов ловить комаров и приносить их в лабораторию… Муруты очень охотно откликаются на эту просьбу и полны добрых намерений. Однако комара можно поймать только тогда, когда стемнеет. Вечером же, когда мурут выпьет, он комара не то что от мухи, от водяного буйвола не отличит. Все очень не просто. А ведь это только подготовительная фаза, когда проводится ознакомление с местностью, чертятся планы деревень, нумеруются дома, намечаются трассы для бригад, организуются отделения по изучению комаров, набираются и обучаются люди для работы в бригадах, готовится транспорт для доставки химикатов. Только после всего этого выбирается удобное время для атаки на комаров и, наконец, проводится сама атака: интенсивное опрыскивание жилищ. Мы, естественно, внимательно следим за реакцией насекомых, но больше всего нас интересует любой сигнал о появлении комаров, устойчивых к химикатам. Если через три-четыре года на две тысячи жителей будет приходиться одно заболевание, мы будем считать, что добились успеха.