Бенгт Даниельссон - Позабытые острова

И Ларри тяжело вздохнул.

Тем временем маркизцы уже поднялись на борт; между ними и матросами начались бурные переговоры. Я внимательно слушал, но, к своему разочарованию, убедился, что понять их труднее, чем я ожидал. Разница между таитянским и маркизским языками не больше, чем между шведским и датским, и все-таки до меня доходило лишь каждое второе слово. Я разобрал, что мужчины недовольны высокой ценой на контрабандные спиртные напитки, а женщины обвиняют матросов в чрезмерной скупости, которую те проявили во время предыдущего посещения. Дескать, если теперь не раскошелитесь, лучше и не подходите.

М-да, своеобразный рай!

— Каоха нуи! Каоха нуи! — вдруг снова завопил художник.

На этот раз ему, как ни странно, отозвался чей-то веселый, дружелюбный голос.

Я поглядел в ту сторону и увидел великолепно сложенного мускулистого мужчину в красной набедренной повязке. Он медленно огибал шхуну на лодке с балансиром [11] Балансир — приспособление, делающее лодку устойчивой на морских волнах: состоит из бревна, прикрепленного параллельно корпусу лодки на некотором расстоянии от нее при помощи поперечных планок. В некоторых районах (например, в Индонезии) употребляются лодки с двумя балансирами — по одному с каждой стороны. — Прим. ред. , которая во многом отличалась от тех, что мне случалось видеть на архипелаге Туамоту, зато была очень похожа на древние маркизские лодки, знакомые мне по музеям.

Человек в лодке приветливо помахал нам рукой. Все ясно: в моторке уроженцы какого-нибудь другого, изуродованного цивилизацией архипелага, почему-либо переселившиеся сюда. А крепыш в набедренной повязке — подлинный представитель исконного населения долины! Мы жестом пригласили его подойти поближе, хотели попросить, чтобы он свез нас на берег. Мигом смекнув, в чем дело, он закричал по-английски, не дожидаясь нашей просьбы:

— Такси, такси! Давай!

И я понял, откуда такое радушие, почему на нем набедренная повязка, как здесь очутилась лодка с настоящим балансиром… Все специально для туристов. И так как он запросил с нас немалую мзду за доставку, а лодка его выглядела не особенно надежной, мы предпочли судовую шлюпку.

Здесь не было ни пристани, ни защищенной стоянки, матросам оставалось лишь отдаться на волю волн и молиться о том, чтобы нас не слишком резко выбросило на берег. Если не считать того, что мы промокли насквозь, а Ларри обронил один объектив, все обошлось хорошо.

И вот мы в раю.

Мы внимательно осмотрелись. Странно: теперь все выглядело иначе. Подобно тому как самая прекрасная картина под увеличительным стеклом превращается в конгломерат грязных пятен, Ваитаху вблизи производила удручающее впечатление. Какие-то запущенные кустарники, пальмы старые, невзрачные, обитые кольцами ржавой жести, которые некогда преграждали путь крысам, любительницам кокосовых орехов.

Но еще более жалкой была так называемая деревня. Вдоль заросшей дороги, перпендикулярной берегу, с каждой стороны выстроилось по десятку домов — дощатые лачуги, грязные развалюхи, на железных крышах ржавая сыпь. Это они казались нам с палубы шхуны веселыми красочными пятнами… Некоторые только благодаря подпоркам не падали. Кругом валялись консервные банки, бумага, тряпки.

Мы сели на мшистую каменную ограду передохнуть, точно это могло нам помочь побороть разочарование. За оградой двое малышей возились в пыли вместе с черными поросятами. Чуть поодаль несколько мужчин и женщин завтракали, усевшись вокруг большого деревянного блюда. Мы весело их приветствовали — они даже не ответили нам. Я знаю, неприлично так пялить глаза на людей, но зрелище было очень уж необычным. На таком расстоянии я не мог различить, что они ели, — кажется, смесь фруктов и мясных консервов. Руки завтракавших мелькали с удивительной быстротой, ныряя в общее блюдо. Тут же суетились две тощие, паршивые собачонки; им то и дело удавалось стащить с блюда лакомый кусочек. Рядом стояла кастрюля с водой, из который псы утоляли жажду. Одна из женщин споласкивала в кастрюле пальцы, и эту воду ее соседи пили…

— Похоже, мы недооценили нашего кока, — сказала Мария-Тереза. — Он же чудо чистоплотности. Пожалуй, не стоит засиживаться, не то мы и вечером ничего есть не будем.

Мы согласились с ней и зашагали дальше. Дорога змеилась вдоль ручья, — во всяком случае, некогда здесь был ручей, теперь осталось только каменистое русло да жалкая струйка воды, кое-где образующая лужицы. В одной луже дети набирали воду в пивные бутылки. В ста метрах выше по течению две женщины стирали рубахи, еще дальше мылся дряхлый дед. Нам тотчас расхотелось пить.