Бенгт Даниельссон - Позабытые острова

Прежде всего, племена были отделены друг от друга горными хребтами. Для многих долин море было единственным путем сообщения с соседями — единственным и не совсем благоприятным из-за могучего прибоя. Нет ничего удивительного в том, что постепенно каждая долина превратилась в маленькое обособленное государство со своим замкнутым обществом [17] Самостоятельные племенные объединения, существовавшие в каждой долине и зачастую враждовавшие между собой, едва ли можно называть государствами. — Прим. ред. . Роль природы станет особенно ясной, если сравнить Маркизские острова с Таити, который почти весь окаймлен широкой полосой равнины. Хотя обитатели разных частей Таити тоже некогда враждовали между собой, они могли передвигаться без затруднений и все таитяне ощущали известную общность. Ничего подобного не было на Маркизских островах, где любой человек из соседнего племени считался врагом.

Различие между языками полинезийских островов невелико, фонетические вариации подчиняются твердым и простым правилам, В отличие от германских языков изменяются согласные, гласные остаются. Немногочисленные полинезийские слова, вошедшие в шведский и другие европейские языки, принадлежат к разным наречиям. Так, «канака» — гавайское слово, а «табу» — тонганское: соответствующие маркизские формы — «эната» и «тапу».

Вражда усугублялась тем, что маркизцам приходилось вести тяжелую борьбу за существование. Плодородной земли не хватало, к тому же нередки были страшные засухи, которые порой длились несколько лет подряд. Случалось, гибли все растения, высыхали все реки. В каждой долине вымирала от голода немалая часть населения, и уцелевшим не скоро удавалось вновь наладить жизнь.

То и дело какое-нибудь племя выступало в поход на соседей и в жестоких битвах вытесняло или истребляло их. Кровавый и варварский характер этих войн легче всего представить себе, если вспомнить, что дрались врукопашную и оружием сражающимся служили деревянные дубинки, копья, пращи. Даже в мирную пору происходили стычки между отдельными представителями племен.

Частый голод, нехватка мяса и множество иных при чин породили жестокий каннибализм [18] Маркизские острова, — видимо, единственный архипелаг в Полинезии, где действительно был распространен каннибализм, и не только ритуальный, но и как укоренившийся военный обычай. Это было связано скорее с общей воинственностью быта, частыми межплеменными войнами, чем с недостатком мясной пищи. Женщины не участвовали в каннибальских пиршествах. На большинстве островов Полинезии каннибализм был вообще неизвестен. — Прим. ред. . Для здешних жителей каннибализм был не только ритуальным действием, они считали человеческое мясо лакомством и буквально охотились на людей. Все члены рода были обязаны мстить за убитого; это, естественно, только разжигало межплеменную вражду. Тех, кто поклялся мстить, можно было узнать по наголо обритой голове. Первые путешественники, посетившие Маркизские острова, сообщают, что это была едва ли не самая распространенная «прическа»…

На Маркизских островах была распространена своеобразная полигамия: там у каждой женщины было несколько мужей [19] Обычай полиандрии (несколько мужей, обычно двое, у одной женщины) на Маркизских островах описывался и ранними наблюдателями. Это был, видимо пережиток древнего группового брака, но экономическое значение его неясно: Ю. Ф. Лисянский, например, сообщал, что полиандрия практиковалась среди местной знати. — Прим. ред. . Такая форма брака очень редка; она была вызвана, во-первых, избытком мужчин, во-вторых, тем, что между семьями происходило соревнование, требовавшее огромных усилий. На гористых Маркизских островах постройке дома всегда предшествовало сооружение каменной платформы. И вот постепенно стало делом престижа соорудить самую большую и красивую платформу. Естественно, для этого в хозяйстве требовалось много мужчин.

Не похоже, чтобы между мужчинами существовало ревнивое соперничество. Напротив, первый супруг, он же глава семейства, старался подыскать для своей жены возможно больше сомужей и хорошо ладил с ними. И так как только женское обаяние могло приманить мужчину в хозяйство, девушек тщательно обучали трудному искусству правиться мужчинам. Юные полинезийки присоединялись к группам молодежи, которые только и делали, что плясали, пели, играли и устраивали праздники любви. Лишь девушки, выявившие свои достоинства во время этих веселых непринужденных праздников, могли рассчитывать на хорошего жениха. Одностороннее воспитание и ограниченная роль женщины в браке приводили к тому, что она не уделяла большого внимания домашним делам. Плетение циновок, корзин и лубяной материи — вот почти и весь вклад тогдашней полинезийки в хозяйство.